Архиварий-Ус

Л. СЛАВОЛЮБОВА

Если подняться на высокую гору Сузгун, что возле старинного сибирского города Тобольска, простор и ветер могут заворожить человека. Особенно если это ясное летнее утро, а солнце еще не взошло над рекой и город там, вдалеке, едва вырисовывается неясными контурами храмов... Какой сегодня год, какой век?
Может быть, этот плотный ветер, обволакивающий меня, словно само время, дует в паруса челнов Ермака? Или пришла пора более позднему веку — и тоболяк Ершов, сказочник и поэт, слышит в этом ветре давние легенды, а в сердце его слагается поэма?
Но вот над рекой раздается властный, резкий гудок, и все тотчас становится на свое место. Век, год, даже час... Скоро восемь утра, пассажирский поезд Тобольск—Тюмень отправляется в путь по новой дороге.
Тобольск... Почти три века был он духовным и административным центром сибирского края. Здесь построен единственный в Сибири Кремль, вышла первая сибирская газета, был открыт первый театр. Здесь жили люди, прибавившие немало славы своей Отчизне,— Менделеев, Ершов, Алябьев, декабристы Кюхельбекер, Муравьев-Апостол, Фонвизин.
Однако в конце прошлого столетия Тобольск потерял свое значение. Железная дорога пошла южнее, через Тюмень, и бывший губернский центр превратился на долгие годы в заштатный, провинциальный городок.
И лишь в последнее десятилетие, после того, как недра тюменской земли открыли людям свои клады, Тобольск помолодел, началась его новая жизнь. Здесь возводится речной портгигант для перевалки заполярных грузов... В городе с изобилием воды — Иртыш огибает Тобольск с трех сторон — предстоит построить химический комбинат для переработки нефти Среднего Приобья. Через Тобольск прошла новая железная дорога из Тюмени в нефтяные районы Сургута и Нефтеюганска.
Над Иртышом повисли пролеты километрового моста, а на правом берегу реки раскинулся поселок тех, кто строил этот мост.
Мостоотряду № 15 Новосибирского мостостроительного треста четырнадцать лет. Его строители побывали в Алтайском крае, в Кемеровской области, в Новокузнецке. Строили большой мост через Обь в городе Камень-на-Оби. И вот последняя по времени стройка — Тюменская область, мост через Иртыш.
В переводе на русский Иртыш — значит роющий землю. Быстрый, неспокойный, желтый от вечно взмученного ила и штормов, он роет не только берега, но и собственное дно, потому что это дно — илистый кисель.
Суровая река встретила строителей моста в полном соответствии со своим характером. Она разбивала плоты с лесом, опрокидывала и выбрасывала на берег катера. Оказалось, что рыхлое дно не в состоянии удержать тяжелые опоры. После долгих раздумий главный инженер мостоотряда Анатолий Викторович Моисеев понял, что, как это ни сложно, выход один: загнать опоры на такую глубину, где они будут независимы от рыхлых песков дна.
Иртышу пришлось покориться, хотя еще не однажды предпринимал он отчаянные и грозные попытки сломить людей. Особенно в последнее наводнение.
Михаил Иванович Добрунов, председатель постройкома, рассказывал мне о том, как встречала в этом году первомайский праздник бригада Шуры Быковой, бетонщиц мостоотряда. Событие это, несомненно, героическая страница в истории коллектива... Вот только жаль, что Михаил Иванович был скуп на детали и эмоции, таким будет, естественно, и мой пересказ. 

Мост был сдан. Оставались еще работы по укреплению откосов и дамб. Этим бетонщицы и занимались. Весна не сулила никаких осложнений: погода стояла ясная, река вскрылась за несколько дней до мая, и уже прошел лед. Все было спокойно, приближался праздник.
Однако в самый канун его повалил снег. Мокрый, плотный, он смешивался с иртышской водой, и река превращалась в густую, желтую кашу.
Бригада Быковой работала на правом берегу. Дамба уже была покрыта плитами, но швы между ними оставались пока незаделанными. Когда пошел снег, особого внимания на него не обратили: для Сибири привычное дело. Но к вечеру заметили, что вода в реке начала прибывать, и женщины, закончив смену, остались забетонировать на всякий случай швы всех нижних плит.
Стемнело в тот вечер рано — может быть, потому, что небо было затянуто тучами и шел снег. Временами он валил сплошной стеной, и тогда не видно было ни реки, ни берега. Но вот настал миг, когда в сырой темноте рук бетонщиц коснулась ледяная иртышская вода. С этого момента река словно сорвалась с цепи...
Трое суток спасали дамбу на правом берегу.
Беда усугубилась тем, что многих рабочих по случаю праздника не было в отряде. Бетонщицы работали день и ночь, еду им приносили, весь поселок помогал, как мог... Но река не уступала: поднимались на полметра бетонщицы — поднимался и Иртыш, вода шла за руками женщин, словно на поводке.
Трое суток длился поединок. Наконец река остановилась.
И когда теперь нарядный теплоход проплывает под сузгунским мостом и люди любуются с палубы высоким берегом, выстланным ровными плитами, а Иртыш спокоен и солнце светит в нем, я представляю себе ту ночь: ледяная река хватает руки женщин, а небо сыплет на них слепящий, мокрый снег.
...Зачастую человек, об отважном поступке которого нам уже известно, при встрече оказывается скромнее своей славы. Так же было и с бетонщицами бригады Шуры Быковой.
Кроме эпизода со спасением дамбы, до нашего знакомства я знала о них немногое. Знала, что почти все женщины в бригаде замужние, одна Галя Невмывако пока в невестах. Что все, кроме харьковчанки Инны Максимовой —она приехала сюда в прошлом году по комсомольской путевке,— ездят с отрядом уже много лет от одного моста к другому...
Последние дни июля бетонщицы работали на мостике через небольшую речку у разъезда Савинского. Этот мостик пострадал от наводнения, и бетонщицы Быковой изолировали теперь пролеты после ремонта. Здесь мы и познакомились. Женщины размазывали мастерками густеющий раствор по швам пролетного строения и говорили о своей работе если и чуть шутливо, то с четко выраженным стремлением сразу  с первого разговора дать мне почувствовать всю важность, незаменимость их рабочей профессии.
— Вы не подумайте, что бетонщицы так все время и ползают на коленях со своими мастерками.
— Изоляция — это так себе, вспомогательная работа. А вот посмотрите на опоры.
Речь шла об опорах моста через Иртыш. Гигантские сооружения, между которыми свободно проплывают океанские теплоходы.
— В предпусковые дни бригада на эти опоры по сорока кубов раствора в смену подавала.
— А береговой откос под быками видели? Тот, который маленькими плитками уложен? Сами их делали, сами укладывали.
— Ну, расхвастались!— неожиданно подвел итог строгий женский голос.
Голос принадлежал начальству — Кате Никифоровой, Екатерине Степановне, заместителю бригадира. Потому что Александра Герасимовна Быкова, бессменный руководитель женской бригады уже одиннадцать лет, ударник коммунистического труда, была тогда в отпуске, уезжала к сыну-пограничнику на Дальний Восток.
Впрочем, Катя оказалась совсем не строгой, просто у нее были довольно твердые взгляды на жизнь. Во время перерыва мы сели на шпалы в кружок и поговорили на эту тему. Тогда Катя и сказала, что дело совсем не в том, чем сегодня занята бригада — изоляцией ли, бетонированием ли откосов, или
подачей рабочего раствора на сваи моста. Конечно, подача сложнее всего: работа идет круглые сутки, свая не может ждать... Особенно запомнилась вторая свая — по две смены из растворного узла не уходили... Но дело не в этом. «Люди по нашим мостам ездят». Да, она так и сказала, я передаю ее слова буквально.
Вот на этой основе и держалась Катина философия, остальное просто из нее следовало. И то, что вся их жизнь в бесконечных разъездах — от одного моста к другому. И то, что бетон в общем-то нелегкая штука, особенно когда надо бетонировать высокие откосы. И что почти все четыре года, пока мостоотряд в Сузгуне, бригада работала на левом берегу, а это значит: зимой на ту сторону, в жилой поселок,— только по льду, летом, весной и
осенью — на катерах в любую штормовую погоду. Но разве может быть проще и легче, если «люди по нашим мостам ездят»?
На следующий день я застала бетонщиц у большого моста.
Они чистили швы левобережной дамбы. Здесь, на высоком, крутом откосе, где небо над головой перечерчено темными пролетами и опорами, все смотрелось иначе, чем на маленьком мостике у разъезда Савинского.
Огромный мост, высокий, уходящий к железнодорожной насыпи откос пойменного берега, широкая река — и маленькие люди. Женщины, которых с реки или моста и не увидишь даже. Они чистили своими мастерками швы между плитами и так же поднимались постепенно вверх, как в ту ночь, когда река насту  пала на правоберёжную дамбу... Только сейчас светило солнце и иртышская вода была далеко от их рук. Женщины разговаривали, смеялись и ходили по скользким, круто поднимающимся вверх плитам легко и быстро.

* * *
В один из ясных дней начала августа вернулась Шура Быкова, бригадир бетонщиц. Слух о ее возвращении облетел поселок мостостроителей с
быстротой молнии: через полчаса об этом знали уже и на другом берегу Иртыша. Шура работала в отряде давно, ее любили.
И мальчики ее выросли у всех на глазах, после школы работали в отряде, здесь же получили хорошие рабочие профессии: один стал шофером, другой — механиком по электрооборудованию. А сейчас служат в армии.
Шура и ездила к старшему, Алеше, на Дальний Восток. Она беспокоилась, как он там, на границе. Один из разъездов новой дороги, около самого Тобольска, назван именем Саши Шестакова, тобольского парня, ровесника Алеши, погибшего на Даманском... Шура каждый раз вздрагивала, когда в разговорах упоминался этот разъезд. Наконец поехала сама — и успокоилась.
Все хорошо. Заехала на обратном пути в Новосибирск, к младшему — Володе, тоже служащему в армии, и вроде совсем спокойно стало.
Шура могла бы пожить у младшего несколько дней: отпуск не кончился, муж, шофер, уехал в длительную командировку.
Но тут пришла на ум бригада, дом, кот Васька, любимец младшего, привезенный еще из Камня-на-Оби. Все это хозяйство, как, впрочем, и бригаду, она оставила на попечение Кати Никифоровой и знала, что у Кати все будет в порядке... А все-таки заболело, забеспокоилось сердце, и приехала Шура на свой Сузгун за три дня до конца отпуска.
Едва она успела прийти домой, как начали приходить люди. Каждый спрашивал сначала про сыновей, потом рассказывал новости. Пришли и мы с Михаилом Ивановичем.
Председатель постройкома работал вместе с Шурой давно, и понимали они друг друга с полуслова. «Шура,— сказал он ей,— у вас сто семь за квартал, а вся — в июне». И это значило, что во втором квартале этого года Шурина бригада выполнила план на сто семь процентов, а пятилетку кончила еще в июне.
Председатель постройкома рассказал, что Валентин Федорович Солохин (начальник мостоотряда со времени его создания) уже подписал приказ о втором участке на Юганской Оби — на днях туда поедут люди. А детский садик — оборудование, персонал — уже отправили, это, как всегда, в первую очередь. Весь отряд поедет на новое место будущим летом, когда будет готово жилье, школа, магазины и все, что нужно отряду для нормальной жизни и работы.
Потом пришли соседки, и снова разговор шел о Юганской Оби. Реке, которая еще неизвестна, и как знать, не окажется ли там все сложнее, чем на Иртыше,— север, малообжитые места. Да и жить отряд на этот раз будет «между небом и водой» — на острове, который сейчас намывают гидронамывные механизмы. Все, кажется, было за четырнадцать лет беспрерывных переездов, а вот на острове, да еще сделанном своими руками, не
жили...
Накормленный и довольный Васька спал в кухне на сундуке, люди приходили и уходили, а стрелки часов между тем приближали время к пяти вечера. Шурины глаза светлели, нетерпеливое ожидание теперь ясно виделось на ее добром, уставшем с дороги лице. Наконец она вышла на крыльцо и стала смотреть в ту сторону, где над мостом краснело закатное небо. Шура ждала свою бригаду. Смена кончилась, и, наверно, «Бурун» уже перевозит женщин через Иртыш.
Все они придут к ней сегодня: и старшие в бригаде — Руфина Яковлевна Полуэктова, Лидия Павловна Загорская, Вера Логинова, Таня Фитиль и молодые — Шура Васильева, Галя Невмывако, Инна Максимова. Ее бригада, по которой она так соскучилась. А нам пора прощаться.
♦ ♦ ♦
На следующее утро я уезжаю из Тобольска и до отхода поезда еще раз поднимаюсь на гору Сузгун.
И снова над моей головой ничего, кроме неба. Зато внизу все полно движения и красок — Иртыш, видный далеко на север и юг, ажурные пролеты моста, луга левобережья... В поселке мостостроителей надрывно гудят машины, поднимаясь в гору у переезда. На строительной площадке речного порта движутся огромные краны — черные птицы с распростертыми в одну сторону крылами, а чуть правее, у опор, реку стремительно пересекает катер. Сейчас он возьмет бетонщиц Шуриного отряда — сегодня уже вместе с бригадиром — и уйдет на тот берег.  На Сузгуне начинается новый рабочий день.

Работница № 11 ноябрь 1970 г.