Перед столом судьи стоит маленькая девочка.
— Я больше не хочу жить с мамой,— тихо произносит она.
— Почему?
— Она нас не любит... Совсем не любит. Мы ей не нужны.—-Голос ребенка становится все глуше, и последние слова уже едва можно разобрать.
В зале районного суда воцаряется гнетущая тишина. Какой бесчеловечной должна быть мать, чтобы собственные дети отказались от нее!
Несколько лет тому назад в деревню Ичкино, Конского сельсовета, приехала семья Емельяновых. Семья как семья. Но вот хозяин поехал на лесоразработки и... попал на скамью подсудимых. Осталась Емельянова одна с пятью малыми ребятами. Тяжело и горько матери растить детей без мужа, но если она озабочена тем, чтобы воспитать хороших, честных людей, она сумеет преодолеть все трудности.
Первое время Емельянова работала в колхозе. У семьи был свой дом, огород. Как многодетная мать, Емельянова получала пособие от государства. Можно было прожить безбедно, если бы... если бы не сбилась с пути эта женщина.
В один из вечеров дети заснули, так и не дождавшись матери. Явилась она лишь под утро. По избе пополз запах водочного перегара. Отяжелевшими, непослушными руками громыхала мать посудой. Дети проснулись от шума и вдруг сжались под злым взглядом чужой женщины, которая называлась их мамой.
В дом вошло несчастье. Все чаще Емельянова пропадала целыми сутками. А дети сидели голодные в нетопленной избе. Как-то, посадив маленького Борю на печку, она кипятила воду в котле, вделанном в плиту. Потом вышла на чей-то зов да и не вернулась. А Боря свалился с печи прямо в котел и
обварил ноги. От испуга мальчик перестал говорить.
Но даже этот трагический случай не остановил мать. Она привела к себе сожителя, некоего Тихвинского. Тот при виде детей не скрывал своего раздражения. Емельянова же окружала его заботой и вниманием. Всеми правдами и неправдами доставала она деньги на бесконечные выпивки.
Для него была зарезана единственная овца. Напрасно ждали ребята, что и им перепадет кусок. Мать, усадив Тихвинского за стол, выгоняла детей из избы.
Так продолжалось изо дня в день, пока Тихвинский не покинул ее. После этого Емельянова стала жестоко избивать ребят, вымещая на них злобу и раздражение. В колхозе она уже не работала. На все уговоры соседей и членов правления отвечала беззаботным смешком: я, мол, и так проживу. Но «так» прожить было трудно.
Старшие мальчики, чтобы как-то прокормиться, нанялись пасти колхозный скот. Емельянова забирала деньги, заработанные детьми, и на них покупала себе обновы. А ребятишки ее по-прежнему ходили в стареньких, насквозь прохудившихся пальтишках.
Узнав об этом, правление начало выдавать детям деньги на их нужды небольшими суммами. Но Емельянова побоями и угрозами все равно заставляла детей отдавать ей заработок. Голодные ребята плакали, а мать, покрикивая на них, собиралась на очередную гулянку.
Оставаясь без надзора, Боря сломал ногу. Его отвезли в больницу. Мать поспешила туда, но не для того, чтобы посидеть у постели больного. Позвонив из больницы в колхоз, Емельянова объявила, что мальчик умер, и потребовала ссуду на похороны. Трюк удался. Получив деньги, она незамедлительно их пропила.
...Осень. Все ребятишки пришли в школу. Не явились только Коля и Федя Емельяновы. Встревоженная учительница А. П. Бакова отправилась к ним домой. Слушая учительницу, Емельянова согласно кивала головой: да, она понимает, что учиться нужно. Она бы с удовольствием отпустила сыновей, только кто же будет работать?..
— А вы? Разве вы не можете работать? — возмутилась учительница.
Емельянова замяла разговор и, будто делая кому-то одолжение, процедила сквозь зубы:
— Хорошо, они придут в школу.
Федя стал ходить на занятия, а Коля так и не пришел. Встретившись как-то с учительницей, он объяснил:
— Мне нельзя учиться, работать нужно. Иначе она нам совсем житья не даст. Вы же знаете, какая она,— тихо закончил мальчик этот невеселый разговор. А ведь Коля был одним из самых внимательных и вдумчивых учеников!
Чтобы удержать хоть одного брата в школе, учительница долгими вечерами просиживала с Федей на дополнительных занятиях, помогая ему догнать класс.
Видя упорство сына, Емельянова пригрозила:
— Не будешь работать — в дом не пущу!
Целую неделю Федя бродил под окнами соседей. Кормить то его кормили, но в дом не пускали, боясь Емельяновой, которая обещала поджечь ту хату, которая приютит упрямца.
Мальчик несколько ночей провел в сараях, дрожа от холода, и... сдался! Когда он снова начал зарабатывать, мать загуляла еще сильнее, а дети ели мерзлую картошку и со страхом ожидали ее возвращения...
И лишь тогда колхозники решили действовать. На общем собрании они потребовали лишить Емельянову материнских прав, а детей передать в детский дом.
Делом Емельяновой занялся народный суд. Вот тут-то мы и увидели перед столом судьи маленькую девочку Галю, у которой так рано кончилось детство. Она старается не плакать, но голос ее дрожит.
— Кто же вам готовил, стирал?
— Сами. А хлеб пек Коля...— Галя на минуту замолкает, а потом торопливо говорит: — Только заберите нас скорей, бьет она нас прямо головой о стену, а маленьких ногами топчет. Заберите нас...
Дети отправлены в детский дом. Понадобится много, очень много теплоты, ласки и заботы, чтобы в их глазах снова затеплилась радость.
На этом, пожалуй, можно было бы закончить эту печальную историю. Но... давайте поговорим!
Если жительницам деревни Ичкино сказать, что и они виноваты в случившемся, женщины искренне удивятся и даже обидятся: «Что вы! Разве мы не возмущались поведением Емельяновой, не помогали чем могли детям?»
Да, совершенно верно, они презирали Емельянову. Да, они жалели детей, иногда подкармливали их, не скупились на ласковые слова. Но у них хватило мужества лишь на жалость. От их жалости ребятам не становилось легче. Долгими зимними вечерами они мучительно пытались понять, почему им так плохо живется, почему у них такая мать.
Взрослым людям стало стыдно, когда на суде выяснилось, что дети сами пытались «воспитать» свою мать: как-то, найдя под кроватью пустую поллитровку, они принялись бить пьяно ухмылявшуюся Емельянову. Били и плакали от бессильного стыда и бесконечного отчаяния.
Руки советских людей решительно и сурово хватают расхитителей народного добра, зарвавшихся хулиганов и прочих негодяев. Почему же мы порой стесняемся так же решительно вмешиваться в семейные неурядицы? Можно было намного раньше прекратить издевательства Емельяновой над детьми, у которых она отнимала самое дорогое — веру в человека. Односельчане возмущались. И ждали. Чего?!
Со временем заживут, исчезнут следы побоев, многое забудется, но память о поруганном детства будет жить в сердцах Емельяновых всю жизнь! Не пора ли товарищеским судам колхозов и совхозов чаще и глубже заниматься вопросами взаимоотношений между членами семьи, между родителями и детьми!
Говорят, маленький камушек с горы катится — обвал за собой ведет. Незачем доводить до обвала. Надо остановить камень в самом начале губительного пути.
М. МОТУЗКА
Сонковский район, Калининская область.
Крестьянка № 7 июль 1961 г.