Отрывок из рассказа
ДЖ. БОЛДУИН (США)
Дж. Болдуин — известный негритянский прозаик. Его творчество в своей основе посвящено разоблачению расовой дискриминации негров в стране, которая на все лады славит самый «демократический», самый «справедливый» образ жизни.
Среди его произведений особенно широкую известность приобрел роман «Скажи, когда ушел поезд?», раскрывающий глубину классовых и национальных противоречий в современном американском обществе, порочность политики США по отношению к неграм и другим национальным меньшинствам. Едва ли не вся жизнь героев этого произведения состоит из сцен, подобных той, о которой рассказывается в отрывке, предлагаемом вниманию наших читателей.
Глубоко прав писатель, когда говорит, что «нет такого языка, чтобы выразить весь ужас жизни американского негра».
На улице стало гораздо холоднее; Калеб взял Долорес под руку. — Мы проводим тебя до подземки, — сказал он.
И мы направились по широкой темной авеню. Добрались до ярко освещенного киоска, который внезапно возник на тротуаре, словно какой-то невиданно причудливый навес или неправдоподобно огромный пылесос.
— Пока, — сказал Калеб и поцеловал Долорес в нос. — Мне надо бежать. Увидимся в понедельник.
— Пока, - сказала Долорес. Она нагнулась и быстро поцеловала меня в щеку.— Пока, Лео. Не шали. — И побежала в подземку.
Мы с Калебом двинулись быстрым шагом по авеню в сторону нашего квартала. Станция подземки находилась рядом с кинотеатром, и кинотеатр, был погружен во тьму. Мы знали, что уже поздно, но не предполагали, что настолько — вот «старики» устроят бучу!
— Картина была очень длинная, правда? — намекнул Калеб.
— Да, — согласился я.
— А что мы смотрели? Расскажи-ка лучше про оба фильма. На всякий случай.
Мы быстро шли по авеню, и я старался вовсю, рассказывал ему содержание фильмов. Старший брат умел внимательно слушать и из того, что я рассказал, умел отобрать нужное и сообразить, что сказать, если возникнет необходимость.
Я только дошел до того места в своем торопливом рассказе, когда добрую девушку убивают индейцы и герой жаждет отомстить убийцам, как вдруг затормозила машина, и нас ослепил яркий свет фар.
— Повернитесь к стене, — сказал грубый голос. — И поднимите руки.
Может показаться смешным, но я почувствовал себя так, словно над нами с Калебом совершилось волшебство и мы перенеслись в какой-то фильм, словно я накликал это на нас своим
рассказом. И может, нам теперь пришел конец? Никогда в жизни я не испытывал подобного страха...
Мы сделали, как нам было приказано. Под пальцами я ощущал шероховатый кирпич. Чья-то рука ощупала меня сверху донизу, и каждое ее прикосновение казалось мне унизительным. Рядом стоял Калеб, я слышал, как он затаил дыхание.
— Теперь повернитесь лицом, — приказал голос.
Большие фары погасли: я увидел полицейскую машину, стоящую у обочины тротуара с открытыми дверцами. Я не осмеливался взглянуть на Калеба, каким-то образом понимал, что это может быть использовано против нас. Я уставился на двух молодых белых полисменов: они стояли, сжав губы, с важным выражением на лицах.
— Куда направляетесь?
— Домой, — ответил Калеб. — Мы живем в соседнем квартале. — И он указал точный адрес.
— Где вы были?
Я почувствовал, какое Калеб делает над собой усилие, чтобы не поддаться гневу и держать себя в руках.
— Мы просто проводили мою знакомую к подземке. Мы ходили в кино. — Затем устало и горько выдавил из себя: — А это мой брат. Я веду его домой. Ему всего десять лет.
— Какой вы смотрели фильм?
Калеб сказал им. Я подивился его памяти. Но я также понимал, что фильм-то кончился больше часа назад, и боялся, что полисмены могут это сообразить. Но они не сообразили.
— Есть у тебя какое-нибудь удостоверение?
— У брата нет, у меня есть.
— Покажи!
Калеб вынул свой бумажник и протянул им. Они просмотрели его бумажник, взглянули на нас, вернули ему его. Потом сели в машину и укатили.
Калеб нервно засмеялся и потрепал меня по спине:
— Пошли, малыш. Ты испугался?
— Да, — признался я. — А ты?
— Да, черт возьми, я не на шутку струхнул.
— По тебе не видно было, что ты испугался, — сказал я.
Мы уже дошли до своего дома, приближались к нашему крыльцу.
— Ну, теперь-то уж у нас действительно есть причина, почему мы опоздали, — усмехнулся Калеб. А потом добавил: — Лео, я хочу тебе кое-что сказать. Я рад, что это произошло. Это должно было когда-нибудь произойти, и, конечно, я рад, что случилось оно в такой момент, когда я был с тобой рядом. Я рад, что и ты тоже был со мной, потому что, не будь тебя, малыш, они бы меня арестовали.
— За что?
— За то, что я черный, — сказал Калеб, — вот за что.
Я ничего не ответил. Я промолчал, потому, что он сказал правду, и я это знал. Должно быть, я это знал всегда, хотя никогда не говорил об этом. Но я этого не понимал. Мне сдавило грудь, язык словно отнялся.
Меня переполняло чувство ужасного смятения. «Потому, что ты черный...» Я пытался вдуматься в это, но у меня не получалось. Перед глазами снова стоял тот полицейский, его жестокий взгляд убийцы, его руки.
Перевела с английского Н. ВЕТОШКИНА
Журнал "Крестьянка" № 6 1980 год
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области