Архиварий-Ус

В прошлые века, особенно в XIX веке, были очень распространены всякие «Правила хорошего тона» и «Учебники изящных манер». Сейчас редкие антикварные экземпляры этих изданий вызывают у нас улыбку, воспринимаются как юмористический материал, годный только для пародии.
Действительно, многие из этих правил читать смешно. Но ведь создавались и писались они не для нас, а для своего времени.
Очень многое проистекает от невнимания к своему поведению, от «плохого воспитания», как сказали бы в прошлом веке. А ведь любезное отношение к окружающим не вызывает никаких дополнительных расходов, не нарушает бюджета человека, не изнуряет его непосильным трудом. Это в полном смысле слова бесплатное приложение к жизни, причем позже, когда оно входит в привычку, оно производится уже автоматически. Человек, научившийся хорошо обращаться со своими ближними, не только доставляет им радость, но и сам получает от своего поведения удовольствие
и хорошее расположение духа.
Я живу в передовом обществе, в обществе трудящихся, устранивших эксплуатацию человека человеком. Все люди, с которыми я встречаюсь дома, на улице, на работе, на отдыхе,— это трудящиеся, любящие свою страну, свое общество, своих родных и детей. Если среди них и есть исключения, то это только исключения. Следовательно, входя в троллейбус, я вхожу в общество хороших людей. То обстоятельство, что я не знаю их по именам и фамилиям, не лишает меня права и обязанности отнестись к ним с симпатией.
Если я мужчина в расцвете сил или юноша, достаточно окрепший физически, на меня ложатся дополнительные обязанности. Я хорошо знаю, что при правовом равенстве наших граждан физического равенства не существует. Есть женщины — как правило, они несколько слабее мужчин, есть
пожилые люди обоего пола — они также слабее меня. Наконец, дети — это предмет всеобщей заботы и охраны.
Тот избыток сил, который отпущен мне природой, я, живя в обществе, обязан компенсировать частными, многими и бесконечными услугами по адресу более слабых. Такие поступки приносят взаимную пользу.
Юноша, уступивший в трамвае место пожилой гражданке, выглядит гораздо изящнее того, который сидит на своем месте, развалясь и не думая его уступать. Однако же если я слабая женщина, престарелый мужчина или хрупкое дитя, то я обязан помнить, что, занимая уступленное мне место, я пользуюсь любезностью и вниманием хорошего человека, и я обязан его также любезно поблагодарить.
Я должен понять также, что очень часто мои насущные интересы, мои права, которые мне кажутся естественными и неотъемлемыми, будут сталкиваться с такими же законными правами других людей.
Я хочу отправить письма, но у окошечка, где их принимают, стоит очередь из таких же людей, которые так же, как и я, хотят отправить каждый свое письмо. Самоограничение заставляет меня, спросив «кто последний?», стать в очередь.
Но если я не умею ждать, если я считаю, что мои интересы, мое письмо заведомо важнее всей мировой корреспонденции, я начинаю производить подозрительные движения, стараюсь подойти под предлогом справки к окошечку с другой стороны, на меня начинают законно сердиться, я уверяю, что опаздываю на поезд, вся очередь кричит, что она тоже опаздывает на поезд, почтовая служащая не может нормально работать от крика. Все злятся друг на друга, и все оттого, что я не дал себе труда подумать о том, что все люди с письмами в руках имеют не меньше права на отправку их, чем я.
Я молодой человек, полон сил, бодрости и оптимизма, жизнь прекрасна, я любим и люблю — что может быть лучше такого положения? И вот радость жизни начинает с такой силой рваться из меня наружу, что во всю глотку я запеваю свою любимую песню. Мои товарищи, с которыми я возвращаюсь с вечеринки, меня поддерживают, и молодая, задорная песня оглушает пустые улицы спящего города.
То обстоятельство, что сейчас два часа ночи, что через открытые окна наша песня врывается в дома, где спят люди всех возрастов, которым нужно рано вставать, меня и моих друзей нимало не волнует. Ведь мыто не спим! А на всех прочих нам решительно наплевать...
Такая неосознанная, животная уверенность, что мои интересы важнее чужих,— первооснова всех видов «дурного воспитания» и всяческого хамства.
Если бы все люди, смутно подозревающие, что их права почему-то превосходят права других людей, заявили об этом вслух окружающим, то с ними можно было бы поспорить, объяснить им их заблуждение, и, может быть, они и сами пришли бы к заключению, что убедительных оснований для
исключительных прав у них нет.
Беда, однако, в том, что никто еще не решился откровенно заявить о таких правах, и вероятно, даже и сам для себя не сформулировал это до конца.
Есть одно немного смешное слово, давно вошедшее в русский язык, без которого трудно обойтись, рассматривая эти вопросы.
Слово это «деликатность». Оно сейчас почти вышло из употребления, но если не придумать ему достойной замены, то стоит еще на некоторое время возродить его в обиходе.
Какое значение получило это слово в русском своем воплощении? Тонкость, чуткость, осторожность в обращении с кем либо. Действительно, это, кажется, очень нужное нам слово!
Каждого из нас может поразить, скажем, необычный вид какого-нибудь прохожего на улице. От живого, восприимчивого человека нельзя требовать равнодушия и отсутствия любопытства или простого интереса, когда невольно тянет еще раз взглянуть, подробнее рассмотреть, присмотреться. Но мы обязаны помнить, как мучительно неприятно может быть тому, кто привлекает к себе такое внимание, как больно чувствовать себя объектом всеобщего любопытства.
Вы встречаете на улице знакомого актера, вам хочется рассмотреть его без грима. Но осторожно! Он сейчас не на сцене. Он такой же гражданин, как и вы. Он вышел подышать свежим воздухом или идет по своим делам. И вы уже не имеете никакого права глазеть на него, сообщать спутникам, чтобы они обратили внимание: все это будет неделикатно.
И когда на улицах наших городов мы встречаем туристов из далеких стран в их национальных одеждах — индийцев, гостей из Африки или Полинезии,— как ни велико искушение получше их рассмотреть, надо помнить, что чем выше культура народа, тем больше развивается вышеупомянутая
деликатность и что наша высокая и передовая культура обязывает нас и внешне вести себя безукоризненно.
Можно издать специальные справочники о поведении дома и в гостях, на лекции и в бане, в музее и в будке телефона-автомата. Как вести себя на свадьбе и на похоронах, в суде и на заседании, в метро и в самолете. Как обращаться со старшими и с младшими, с начальниками, с подчиненными, с первым встречным и с закадычным другом. Все эти пособия могут принести огромную пользу, однако нельзя будет на них целиком полагаться. Ни один самый подробный указатель никогда не сможет предусмотреть все те сложные и неожиданные ситуации, которые возникают в жизни, все не предусмотренные никаким воображением сочетания характеров, обстоятельств, взаимоотношений, в которых каждый обязан верно определить свое поведение — и при этом быстро, так как происходящее в жизни событие нельзя, к сожалению, остановить, чтобы вы могли спокойно над ним поразмыслить.
Вот почему каждому человеку надо кратко определить свою позицию в этом вопросе, и тогда никакие неожиданности ему не страшны.
Надо любить людей. Знакомых и незнакомых. Пусть не всех, но значительное большинство. Хорошо относясь к людям вы можете иногда ошибиться и обмануться в своих «лучших чувствах». И все-таки выгоднее идти на эти издержки и просчеты, чем на всякий случай предусмотрительно
ненавидеть окружающих. При таком мрачном взгляде на людей вы, правда, застрахованы от разочарований, но зато обрекаете себя на постоянное подавленное состояние духа и можете вызвать по своему адресу вполне заслуженную ненависть окружающих.
Полезно помнить, что всем людям свойственны недостатки, что они, наверно, есть и у вас. Что собственные недостатки менее заметны, чем чужие. И это тоже общее свойство всех людей. Всем своим видом и поведением надо призывать окружающих к хорошим взаимоотношениям. Но людям, явно нарушающим хорошее настроение общества, надо давать отпор. Это обязанность каждого честного человека.
В личный долг наш входит, помимо профессиональных и обычных общественных обязанностей, каждый день делать — на улице, дома, на работе — хотя бы маленький вклад в улучшение человеческих взаимоотношений, бороться за новый быт, за гуманизм, за дружбу не только среди народов, но и среди всех людей, принадлежащих к нашему народу — советскому народу!