Пусто в доме. Старший сын и дочь в школе, а трехлетний Вова на улице с ребятишками играет. Муж уехал на работу, свекровь возится у печки.
Вера Трофимовна прошлась по комнате, зевнула, снова прошлась. Выглянула в окно — людей на улице не видно. Разошлись колхозники: кто в бригаду, кто на ферму, кто на зерносклад.
И кажется, только она одна во всем селе без дела. В какой уже раз она бесцельно меряет шагами комнату. В комнате все. привычно, знакомо. Вон в простенке между окнами висит зеркало, у стены стоит новый шкаф, над столом по старому украинскому обычаю — расшитый рушник, а рядом с ним—выцветшая от времени фотография.
На фотографии худощавая черноволосая девушка стоит у «полуторки» и смеется. Сколько зим и весен пролетело с той поры!
Еще перед войной получила Вера Трофимовна шоферские права. Села за «баранку» старенькой, потрепанной машины. Кто же новую молодому шоферу
доверит? И не было, казалось, счастливей на свете человека, чем она.
По каким только дорогам не носил тогда ее «газик»! То за удобрениями в Минусинск пошлют, то в Абакан за запасными частями. Вот так сутками, бывало, и не вылезала из кабины.
И позже... Разве пряталась от трудностей? Страшилась их?
Услышала, что колхозу нужны комбайнеры, — первая пошла на курсы в соседнюю МТС.
В тяжелую годину войны пригодились колхозу ее знания: мужчины на фронт, а она за штурвал «Коммунара».
Кончилась война, вернулись воины домой, можно было сделать передышку, выбрать работу полегче. К этому времени и семьей обзавелась, дети появились Но нет, характер не позволил! По-прежнему в страдную пору была на передовой, там, где решалась судьба урожая.
За один только сезон, работая на лафетной жатке, Вера Лысенко убрала хлеба с 1 190 гектаров. Высоко оценила Родина ее труд. В тот год получила она Звезду Героя!
О Лысенко стали писать газеты, ее имя отмечали в докладах, речах, ее избирали в президиумы собраний, совещаний. А теперь?
Теперь пишут не о ней. С первых полос газет, что лежат на столе, смотрят на нее свинарки — героини, дающие стране сотни тонн свинины, растящие
тысячные стада поросят. А она? Разве у нее не было желания помериться с ними силами? Было! Только получился из этого один конфуз.
Нет, неладно она стала жить. И вот с чего это все началось. Пришла она однажды к председателю колхоза и сказала:
— На комбайне работать мне стало трудно, да и комбайнеров в колхозе хватает, решила я на свиноводческую ферму пойти, растить молодняк.
— Хорошее дело задумала, Вера Трофимовна! — похвалил председатель. — Механизатор на ферме — это как раз то, что нам нужно.
И он стал подсчитывать, какие доходы и выгоды для колхоза принесет механизатор, работающий на их
свиноферме.
Тогда, слушая председателя, Вера Трофимовна подумала, что и впрямь стоит ей только прийти на ферму, как дело пойдет в гору. Но не учла она, что новое дело требует терпения, выучки, знаний.
На ферме все было готово. Отведено помещение для разовых маток, поставлен новый кормозапарник, сделаны домики для отъемышей.
На колхозном партийном собрании она дала слово вырастить за год от 240 свиноматок 1 920 поросят.
В бригаду к себе подобрала надежных, по ее мнению, работящих колхозниц: Марфу Сокирко, Анастасию Бикейкину, Марию Гаврюшенко.
Поначалу все горячо принялись за работу. Почистили и побелили свинарник, установили дежурства. Однако уже через месяц стало понятно, что дело, за которое они так рьяно взялись, гораздо труднее, чем предполагалось. То была нелегкая пора. Неурожай 1959 года, когда под палящим солнцем погибли почти все посевы, давал о себе знать.
Каждый день у Лысенко возникали скандалы с заведующим фермой.
— Ты мне корма дай, чем я буду свиноматок поддерживать? — требовала она.
— А где я тебе их возьму? Разве не знаешь, что колхоз живет сейчас на покупном фураже? Все поголовье надо накормить! Рацион кормов всем урезан!
— Мне нет дела до других! Ты за меня, что ли, будешь выполнять обязательства? Мне корма подавай — и все!
Рассказала однажды Вера дома о своих неприятностях, муж посоветовал:
— А ты в Минусинск поезжай, к председателю райисполкома, проси у него корма. Должен выделить, была бы ты рядовая колхозница, а то Герой, пусть
помогают!
Разговор у председателя райисполкома был коротким. Он объяснил, что положение с кормами в районе тяжелое и выделить для ее группы свиней дополнительный фураж невозможно. Да было бы и неверно ставить ее в особые условия.
Вере Трофимовне этот разговор не понравился. Ей сделали уже один раз услугу, выдали корма из запасов края. А тут — отказ!
Дома решила:
— Не дают корма — уйду с фермы, пока не поздно, а то начнется падеж молодняка, с меня спросят, не посмотрят на звание Героя!
...Шла весна. На полях появилась первая, робкая зелень люцерны.
— Гоните на выпас молодняк, он быстро в рост пойдет!—советовал заведующий фермой.
— А кто пасти будет? — спросила Лысенко.
— Как кто? — не понял вопроса заведующий.— Ты со своими свинарками.
— Напрасно думаешь, что я стану свинопасом! Давай пастуха! — потребовала она.
— Но вас же четыре человека. Разве не справитесь? Да и свободных людей в колхозе нет, все на севе заняты, — убеждал он Лысенко. Но все же пообещал:
— Завтра же поставим на вашем участке электропастухов. Однако электропастухи, установленные на выпасах, не могли утихомирить резвых поросят, бегающих по полю в поисках кормов.
— Ну их к лешему! Что нам, жить надоело? Не будем мы бегать взапуски с поросятами! —в один голос жаловались члены бригады.
«С такой работой и до беды недалеко,думала Вера Трофимовна.— Пропадет поросенок, а кто за него ответ перед колхозом будет держать? Нет, пока
не поздно, надо уходить!»
Без сожаления оставила Вера Трофимовна работу. Ну, а как же с обязательствами, о которых знал весь край?
Людям Лысенко объясняет: «Здоровье у меня уже не то, да и дети меня к дому привязали, семья!» Но ведь это же отговорки!
Хозяйством в доме ведает, как и раньше, свекровь. Варит обед, смотрит за детьми. Точно так же было, когда Вера Трофимовна работала комбайнером.
А что же изменилось теперь? Разве у других работающих женщин в колхозе нет детей или они меньше заняты? Почему она сидит дома без дела? Или в колхозе нет нужды в людях?
Свекровь успокаивает:
— Незачем тебе работу
в колхозе искать, свое ты уже отработала! Приусадебная земля есть, дом, корова. Муж работает. Чего еще надо?
В самом деле, чего ей еще надо? Но почему так неспокойно на душе?
..Пусто в доме. Вера Трофимовна снова выглядывает в окно, смотрит, не идут ли к ее дому подруги, нет ли у них к ней какого-нибудь дела. Но нет, никого не видно.
* * *
У моряков есть хороший закон: когда на корабле звучит тревожный сигнал «Человек за бортом!», все бросаются ему на помощь.
Но нет, не прозвучал в колхозе имени Фрунзе тревожный сигнал.
Человек хорошо, добросовестно трудился. Но вот оступился он, смалодушничал, дезертировал с передовой. Пришла к человеку беда! И что же? Все молчат, точно ничего не случилось, точно он по-прежнему рядом с ними.
Нет, случилось! Выбыл из строя заслуженный боец. Об этом-то и следовало бить тревогу.
Колхозная общественность вправе была спросить у Героя Социалистического Труда Веры Трофимовны Лысенко, что произошло. Откуда у нее, у трудового человека, появились эти обывательские, нездоровые настроения, желание уйти в тень, скрыться?
За спиной у Веры Трофимовны говорят разное: «Зазналась», «Оторвалась от коллектива».
По селу ползут недобрые слухи: «Слышали, Вера Лысенко с мужем Черногорск путь держат, надоело им колхозе жить, в город собрались». Не отсюда ли дует тот ветер, который охлаждает пыл Веры Трофимовны к колхозному труду? Не этим ли следует объяснить те события, которые произошли с Лысенко за последнее время?
А почему бы не спросить об этом Героя Социалистического Труда Веру Трофимовну Лысенко? Во всеуслышание, на собрании!
Разве нельзя вернуть в строй, на передовую, своего товарища, бойца, который может принести родному колхозу еще много пользы?
Колхоз имени Фрунзе,
Минусинский район, Красноярский край
Крестьянка № 3 март 1961 г.