Елена ЛЕБЕДЕВА
— Эритромицин? Превосходный антибиотик! Чрезвычайно эффективный. Мы, врачи, еще называем его резервным: он вводится в «бой» тогда, когда все
остальные средства оказываются бессильными. А делают его, между прочим, у нас в Свердловске, на заводе медпрепаратов. Слышали, конечно? Кто же не знает этого завода! А, вы туда и едете?..
Случайный разговор с соседом по купе. В поезде Москва — Свердловск. Кто ж не знает... Письма... Они приходят на этот завод пачками. Есть даже
специальная общественная экспедиция, ни одно письмо не остается без ответа. А на иные в ответ идет авиабандероль — десяток пробирок с белыми таблетками.
На этикетке слова: «Средне-Уральский совнархоз, эритромицин». Свердловский завод медпрепаратов единственный в нашей стране выпускает этот антибиотик. Отсюда таблетки эритромицина направляются не только во все уголки Советского Союза, но и еще в 24 страны Европы, Азии, Африки.
Но прежде чем познакомить вас хотя бы с некоторыми людьми завода, несколько слов о том, как изготовляют эритромицин.
С тех пор, как двадцать пять лет назад был получен первый антибиотик, пенициллин, начала бурно развиваться наука о низших грибах — микология. Были открыты десятки антибиотиков. Эритромицин— один из самых молодых и самых сильных.
Из
Москвы, из Института антибиотиков, присылают в Свердловск маленькие запаянные ампулы с белым порошком.
Это штамм, споры лучистого гриба актиномицета. Не надо, конечно, представлять себе актиномицет похожим на подосиновик. Это низший гриб; в быту
его можно встретить в виде плесени на ботинках. Штамм поступает в распоряжение микологов. На заводах антибиотиков без них ни шагу. Они глаза процесса и его мозг. 156 анализов сопровождают процесс изготовления эритромицина! Микологи испытывают штамм, определяя его активность, высевают сначала в пробирки, а потом в колбы с питательным раствором. В колбах образуется «посевной» материал для цеха ферментации.
В цехе ферментации, пожирая питательные вещества (соевую муку, кукурузный экстракт, глюкозу), гриб «набирает биомассу», то есть растет в агрегатах, образуя тело. И дышит — в аппарат непрерывно подается воздух. Гриб, как всякий живой организм, не только поглощает, но и выделяет определенные вещества. То, что он выделяет, и есть эритромицин, который теперь нужно отфильтровать, очистить от примесей и изготовить в виде таблеток.
Сердце процесса — биологический синтез. Он длится непрерывно почти неделю. Смены передают друг другу растущий гриб — живой организм.У каждой партии свой «характер». «Сеявшая» смена, возвратившись в цех через шестнадцать часов, застает гриб выросшим, изменившимся.
Процесс капризен: небольшое изменение температуры, давления, потеря стерильности, словом, любое нарушение технологии — и активность антибиотика понижается. Конечно, каждый может ошибиться. Но, умолчав об этом, лишая себя или сменщика возможности вовремя принять меры, ты ставишь под угрозу результат недельной работы. И поэтому работа в цехе ферментации требует и неослабного внимания, и предельной добросовестности, и абсолютной честности. Здесь как нигде один в поле не воин. Здесь нельзя определить границы сделанного одним человеком, здесь одно мерило — успех общего дела.
Вот почему я решила рассказать о тех, кто работает в этом цехе. О женщинах из бригады Елены Ивановны Корневой. Бригада эта, как говорили мне в парткоме и завкоме, самая обычная, ничем не выдающаяся,— она не ставит рекордов, она не комсомольско-молодежная, и в ней даже не все учатся.
Но вот проходят сейчас по заводу отчеты бригад и ударников коммунистического труда о том, как выполняют они свои обязательства,— в ноябре исполняется пять лет, как заводу присвоено звание предприятия коммунистического труда. И многим пришлось выслушать от товарищей критические замечания.
Бригаде электриков сказали даже так: «Зазнались, перестали учиться, к общественным делам остыли. Если за три месяца не выправите положение, лишим вас звания. Оно дается не навечно». А когда отчитывалась бригада Корневой, все единодушно признали: «Звание несут с честью». ...Накрахмаленная косынка, туго перетянут пояском белый халат: идет по цеху стройная девочка Тамара Головина. Ее рабочее место на первом этаже. Тамара «варит» питательную среду, которая подается в ферментеры. Внизу и пожарче и запах посильнее. А Тамаре хоть бы что: нежное лицо, большие зеленые глаза, волосы уложены в высокую прическу — хороша. Посмотришь — ухоженный бутон. А ведь не такая беззаботная у девушки жизнь1 После семилетки пошла работать. Кончила вечернюю школу. Приехала в Свердловск, поступила в Уральский политехнический институт на
отделение синтеза лекарственных веществ. Сначала училась очно и работала уборщицей
на кафедре, а два года назад пришла на завод. Учится теперь заочно. Уже на пятый курс перешла. Сейчас Тамара осваивает новый участок работы — посевные аппараты.
— Всю смену перестроили, чтобы я учиться могла. Тут такие люди! Золотые!
Особенно наши старшие!
Люся Макурина — из старших. Она стоит у пресс-фильтров. Сюда после окончания биосинтеза подается раствор.
— Поступает он к нам мутный-мутный. А смотрите, какой чистый после фильтрации! Сразу видно, что ты там наработал. Наш участок самый интересный, по-моему!
Люся Макурина тихой жизни не любит, все что-то придумывает, прикидывает Только за прошлый год—десять рационализаторских предложений, из них
девять внедрены. И все время у нее на участке ученики. «Целая школа»,— сказала мне Елена Ивановна Корнева.
Работа в руках у Люси кипит. Она председатель цехового профсоюзного комитета. И в школу часто ходит — в подшефный класс. И детьми своими
довольна: дочка — в техникуме, а сын — в школе, увлекается радиотехникой.
Мне очень хотелось познакомиться с Машей Огарковой, потому что в бригадном дневнике я прочла: «23 февраля. Поздравили бывшего воина Огаркову М.». Но я стеснялась, потому что знала: больна у нее дочка Маринка, скарлатина. Не до меня. Но все-таки мы познакомились. Про дочку Маша сказала, что ей лучше. Но вот про войну Маша не хотела говорить.
— Не воевала я,
— была сестрой в санитарном поезде. Ну, что особенного? Восемнадцать исполнилось, пошла добровольцем.
Второй Украинский. Всю войну... А потом пришла на этот завод чернорабочей. Его тогда только строили. Кладовщиком работала, отпускать не хотели. Но все-таки добилась — в цех перешла; тогда еще пенициллин выпускали. Пришла — и испугалась! Одних вентилей сколько! Думала, ввек не разобраться. А теперь ничего.
Маша обрабатывает большие аппараты — ферментеры, в которых растет гриб. У нее высший разряд. Сначала Маша моет аппарат водой из шланга,
потом, одев очки, залезает внутрь и обрабатывает «заглушки» раствором фенола. И просматривает каждый сальник, каждый вентиль, чтобы нигде, не дай бог, не обнаружилось течи. Малейшая щелка — и нарушена стерильность.
А на следующий день к концу смены вижу: сидит Маша у ферментера на участке Дины Кириченко. Дина еще утром мне объяснила, что гриб в этом
аппарате молодой, сильно пенится: туда надо и кашалотовый жир подать (он гасит пену) и мешалку выключить, чтобы не выбросило раствор. Словом, глаз не спускать. А куда же делась Дина? Оказывается, побежала в институт сдать контрольную. Надо выручать человека.
Трудно ей, учится, малыш дома. И общественных дел невпроворот: Дина — заместитель секретаря заводского комитета комсомола.
— Ничего, я все успею,— говорит Маша.— А если друг дружке не помогать, так и жить нельзя.
Их много — разных характеров, разных судеб, объединенных в одно — бригаду Елены Ивановны Корневой. Бригадир — душа этой бригады. Много лет назад пришла она сюда молодой, неопытной и в жизни и в работе. Здесь окончила школу рабочей молодежи. Здесь поступила на биофак Уральского государственного университета, но родился второй ребенок, и окончить университет не удалось. Однако она добилась многого: несколько лет работает инженером. Отличный специалист. И очень мягкий, теплый человек, «душевная», как говорят здесь. Вот она пересекает цех, легко поднимается по узенькой металлической лесенке на маленькую площадку у посевного аппарата. В руках у нее пассатижи — она свинчивает ими маленькую крышку. Рядом с ней стоят худенькая женщина с тонкими чертами лица, миколог смены Людмила Георгиевна Крысина, и молодая девушка-лаборантка. Берут пробу из аппарата. Собственно, сменный инженер вовсе не обязан в этом участвовать, мало ли у него других дел, а пробы берутся по нескольку раз за смену. Но уж так устроена Елена Ивановна, недаром о ней говорят: «Всегда поможет и покажет. Не только на словах — руками. Все в цехе — ее дело».
Самая обычная бригада, ничем не выдающаяся. В чем же ее «секрет»? В том, что с заводом связана судьба каждого члена этого коллектива, мечты и планы на будущее. У большинства дети уже школьники, но когда завод строил детский сад для малышей, бригада Корневой приходила его строить каждый выходной. Рыли траншеи под фундамент, а через несколько месяцев мыли полы в больших, светлых комнатах. И так во всем, и это, пожалуй, самое лучшее подтверждение слов, которые встречают каждого у проходной завода: «Вы входите на предприятие коммунистического труда».
Работница № 10 октябрь 1965 г.