Архиварий-Ус

Зима наступила внезапно. Еще в субботу Костя и Лена бегали в легких пальтишках, Лена даже взяла в школу зонтик. В одну ночь все изменилось: оконные стекла затянуло серебристыми узорами, да так сильно, что сквозь них с трудом пробивался свет.

Ленка?

Лена, как всегда, встала раньше брата и была уже одета— длинные коричневые чулки, короткое зеленое платье колокольчиком. Тугие косички торчали в разные стороны, как ручка и носик у кофейника, который она внесла в комнату.
— Дурак! — сказала  Лена.  Утонуть захотел? — Лена и Костя — близнецы и как две капли воды похожи друг на друга. Но это лишь с виду они одинаковые, а на  самом деле совсем разные. Лене надо бы родиться мальчиком, а Косте — девочкой. Питается Костя в основном эскимо, слойками и творожными сырками с изюмом; Лена любит жареное мясо и хлеб, толсто намазанный маслом. Костя обожает, когда мама его целует или
гладит по голове, а Лена терпеть не может «телячьих нежностей». Она сильнее и решительнее многих мальчишек из четвертого «Б».
— Не стой босиком на полу,— продолжала Лена,—и вообще отойди от форточки. Простудиться захотел? 

Костя послушно отошел от окна и принялся одеваться.
Чем бы, однако, заняться сегодня? Ну, в кино сходим. А потом? В воскресенье всегда скучно, особенно когда мама уходит на дежурство в свою больницу.
Костя покормил рыбок в маленьком аквариуме — подсыпал им сухих червячков, покрутил ручку радиорепродуктора. Передавали объявления. Сначала про то, что идет в театрах, а после диктор сказал: «Сейчас температура воздуха в Ленинграде пятнадцать градусов мороза. А на юге нашей страны, на Черноморском побережье Кавказа, тепло и солнечно; отдыхающие принимают воздушные ванны, купаются в море. Граждане,
пользуйтесь услугами Аэрофлота, приобретайте билеты по сниженному тари­фу. Самолет «ИЛ-18» за три часа сорок минут доставит вас в Сочи...»
— Вот здорово! Искупаться бы...—мечтательно говорит Костя.— Лена, сколько это — по сниженному тарифу?
— Вот, двадцать копеек. Держи.
— Что?..
— Двадцать копеек, говорю. У нас, оказывается, нет свежего хлеба. Купи батон и полкруглого, а я пока уберу в комнате. Ну, живо собирайся!
Косте неохота тащиться в булочную, но спорить с Леной опасно: у нее в руках швабра,— и он пулей вылетает в коридор, чуть не сбив с ног соседскую бабушку.
— Куда разбежался? Оденься потеплее,— ворчит бабушка и вздыхает: — Ну и климат! Вчера дождик, а сегодня вон как залютовало!
Действительно на улице холодище. И ветер. По гладкому льду Фонтанки несутся космы снежной пороши. Колет щеки, пощипывает нос. Костя надвинул шапку на лоб пониже, поднял воротник и поскорее свернул с набережной.
На Манежной площади возле кинотеатра толпились ребята. «А ведь и мы с Леной пойдем сегодня в кино,— вспомнил Костя.— Надо быстрее сбегать в булочную». И он, прошмыгнув между скопившимися на стоянке автобусами, припустился напрямик через сквер. Но что это? Под деревом, у самых его корней, на голой, промерзшей земле Костя увидел два безжизненных комочка.
Он остановился, нагнулся, посмотрел внимательно... и сразу забыл и про кино и про булочную.
— Ты что так долго бегал? А где хлеб?
— Я не принес хлеба. Вот чего принес, смотри...— Костя раскрыл шапку.— Это ласточки. Видишь, какие хвостики, и брюшки белые.
— Где ты их взял? Они же совсем замерзлые.
— Нет, не совсем. Я на них дышал, дышал, и они начали дергать лапками... Вот опять дернули, видишь?
— Вижу, что глаза у них мутные. Зря ты их принес,— сказала Лена.
Костя заплакал. Он и сам не понял, как это с ним получилось. Заплакал, и все.
— Вытри нос,— сказала Лена.— Хуже девчонки. Иди-ка принеси наш треснутый аквариум. Пока Костя ходил в чулан, Лена достала из шкафа вату. Ребята выложили аквариум ватой и, придвинув его поближе к батарее, устроили туда ласточек.
Костя вытер слезы и принялся дышать на ласточек.
— Бедняжки, хорошие мои...
— Давай без телячьих нежностей, — сказала Лена,— и сейчас же садись за стол. Сто раз мне подогревать, что ли! Костя пил кофе с молоком и черствой
булкой, а сам все поглядывал на ласточек. Они ворочались, оживали; вот одна встала на лапки, за ней другая, обе встряхнулись, завертели головками.
— Надо бы их покормить,— сказал Костя.
— Не тронь,— сказала Лена.— Пусть отходят.
Через час ласточки настолько ожили, что принялись самостоятельно расхаживать по аквариуму. Лена на всякий случай прикрыла аквариум куском марли: еще вылетят, лови потом!
— Смотри, Лена, они чистят перышки! Вон та, маленькая, залезает клювом под крыло!
Ожить-то ласточки ожили, но клевать ничего не хотели — ни булки, ни пшенных зернышек, ни сухих червячков. К блюдечку с водой и то не притронулись.
Даже Лена забеспокоилась:
— Так они и с голоду могут умереть.
Позвали соседскую бабушку. Та заохала, запричитала:
— Вот климат! Вот климат лютый!
Вчера дождик, сегодня мороз. Не успели улететь птички. Пропадут.
— А если их в настоящую клетку посадить, будут они кушать в клетке?
— Ишь чего придумал — в клетку. Это тебе не канарейка. Ласточка — птица вольная, перелетная. Ей теплый простор нужен, чтобы крылышками махать. А в неволе, хоть ты ее тортом «Сюрприз» корми, все одно пропадет.— Бабушка махнула рукой и ушла в кухню.
— Что же нам делать, Лена? Может, их завтра в школу отнести? В зоологический уголок, к кроликам?
— Эх ты, кролик! Не слышал, что ли? Бабушка сказала: простор нужен.
Костя тоскливо оглядел комнату — потолок, стены... Его взгляд задержался на репродукторе. И хотя передавали совсем неинтересное — что-то про чугун,— Костя продолжал смотреть на коричневый маленький ящичек. И Лена тоже смотрела на репродуктор.
А потом брат и сестра посмотрели друг на друга. Костя сказал:
— «Граждане! Пользуйтесь услугами Аэрофлота...»
И Лена вдруг засмеялась. Сначала тихонько, а потом все громче. Запрыгала, затрясла косичками.
— Чего ты? — спросил Костя.
— Чего, чего! Где у нас коробка из-под твоих новых ботинок? Надо проделать в крышке дырочки...
•
По широкому Московскому проспекту идет автобус. На нем написано: «Манежная площадь — Аэрофлот». А в автобусе едут двое ребят, как две капли воды похожие друг на друга; оба в лыжных штанах и одинаковых теплых куртках. И нельзя разобрать, кто из них мальчик, а кто девочка, потому что косички у Лены засунуты под шапку.
Шофер и пассажиры автобуса уже знают, куда и зачем едут близнецы. Женщина в очках говорит:
— Надо завернуть коробку поплотнее в шарфик, а то ласточки замерзнут.
А мужчина с бородкой возражает:
— Нет-нет, очень плотно не стоит, а то птицы задохнутся.
— Да снимите вы совсем этот шарфик! — кричит из-за своей стеклянной загородки шофер.— Я же включил добавочный обогрев.
Но пассажиры не унимаются.
— Интересно, сколько сейчас градусов в Ялте? — говорит один.
— Надо бы их в Ташкент,— советует другой,— там теплее.
— Теплее всего в Ашхабаде, —уверяет военный.
— Эх, жаль, что я еду в Мурманск,— вздыхает морской офицер.
На Благодатном в автобус входит контролерша. Пока она проверяет билеты, пассажиры успевают рассказать ей про ласточек, и она не проверяет билетов у двойняшек, только спрашивает:
— А на обратный проезд у вас есть?
Автобус проезжает станцию Шоссейную, сворачивает вправо, на прямую, как стрела, аллею. В конце аллеи здание с колоннами и с высокой белой башней — Аэропорт.
Один пассажир говорит другому:
— Аркадий Павлович, возьмите, пожалуйста, мой чемодан. Я пойду с детьми.
Он берет близнецов за руки и ведет их прямо в комнату к высокому седому человеку в летной форме. Это, наверное, начальник: вон сколько у него нашивок на рукаве. Начальник сразу все сообразил. Он только приподнял крышку коробки, взглянул на ласточек и тут же нажал
какую-то кнопку и спросил у репродуктора на столе: