Главная | Регистрация | Вход | RSS

Архиварий-Ус

Меню сайта
Категории раздела
>
Новости
Мои статьи
Политика и экономика 1980
Литературная газета
Газета "Ленинская Правда"
Газета "Правда"
Еженедельник "За рубежом"
Газета "Полярная Правда"
Газета "Московская правда"
Немецкий шпионаж в России
Журнал "Трезвость и культура"
Политика и экономика 1981
Журнал "Юность"
Журнал "Крестьянка"
Журнал "Работница"
Статистика
Яндекс.Метрика
Концерт Рахманинова
Глаза ослепила нестерпимая белизна. Опять снег? Или это свадебное платье? Белизна поползла в сторону. Теперь на Нину смотрели чьи-то глаза. Врач? Значит, больше не нужно дрожать от холода и плакать от страха.
 
Все эти дни в ее жизни были только три цвета. Белый — снег. Черный — ночь. Красный — кровь. Раньше она никогда не видела столько крови. Ну, порезала палец, ну, вырвали зуб… Раньше она видела красный цвет: это были розы. Раньше белый цвет — это был рояль, чудесный концертный «Беккер». На нем она играла Рахманинова. И был черный цвет.
 
Когда гасли люстры, зал всегда казался черным.
 
Но она не боялась темноты зала. Она знала — там Володя. А это было главное, И все эти страшные ночи ей чудилось: он рядом. Наверное, потому Нина не умерла от страха…
 
Они еще не были мужем и женой. Они и сейчас еще не муж и жена. Еще? Может быть, теперь он и не захочет быть ее мужем?
 
Ее платье тоже сперва было белым. Ей так хотелось, чтобы у нее было белое платье…
 
Мама говорила: не уезжай. Еще год, и Володя вернется. Что делать там? Ты окончила консерваторию, у тебя музыкальные пальцы, а там тебе придется жить в тайге или в тундре и охотиться на медведей. Так говорила мама. Но Нина любит Володю, а Володя любит геологию. И чтобы быть счастливыми, им нужно жить всем вместе — ей, Володе и геологии. И Нина поехала к Володе на Камчатку.

О

Боже мой, что случилось с нашей девочкой! Что с ней? Ее руки! Боже мой, ее руки! Столько дней на морозе! Среди этой дикой тундры! Как мы оберегали нашу девочку! И вот… письмо, Это страшное письмо… Его пишут незнакомые люди, потому что наша девочка не может держать карандаш. У нее обморожены руки. Ее красивые, тонкие руки… Что же это такое? Володя очень хороший, он любит Нину, я знаю. Но как он мог позволить ей поехать на эту ужасную Камчатку? Разве он не мог работать здесь?
 
Им нужна была романтика! Четверо суток, и эта… пурга! Не зря у меня болело сердце, я чувствовала, что это не кончится добром. Ах, как Ниночка играла на выпускном вечере! Это был триумф. Ей всегда говорили, что она талантлива, ей прочили блестящее будущее. И еще ее предостерегали. Насчет рук. У нее слабые руки, ей говорили, что нужно руки беречь. Руки пианистки! Сейчас она не может даже писать. Обойдется? А если? Я не могу произнести это страшное слово. Пусть лучше мне отрежут руки.
 
Только не ей! Может быть, нам нужно поехать туда?
 
Какие там врачи? Что они смыслят? Простите, я говорю нескладно. Что делать? Я мать…
 
о
 
Никогда не пришло бы в голову, что эта тоненькая может так поступить… Такая хорошенькая! Она пришла к нам в ателье, спросила, можем ли мы ей пошить платье. Скажи на милость, свадебное платье, да еще за один день! У нас по три недели в очереди стоят. А свадебного вообще и в ассортименте нет. Шурка, приемщица наша, ей отказала. А девчоночка отошла в сторону и ждет. Чего ждет, глупая? Ведь Шурка-то кремень. Ее не прошибешь. Ну, я и не выдержала, подошла. Спрашиваю. И не знаю, как это вышло, но она мне вдруг все и рассказала.
 
И такая меня зависть взяла. По-хорошему ей позавидовала. Надо же — к жениху едет, в тайгу. Геолог он у нее. А она дочка профессора, сама музыкантша, на пианино играет.
 
Зашла я в закройный. Так и так, говорю. Девчоночка к парню своему едет. Свадьбу в тайге справлять будут. И хочет платье пошить. Из-за него в Петропавловске сидит, чтобы из самолета прямо в загс. Сделаем, девчата? — спрашиваю. Что поднялось тут! Настоящая любовь, она никогда мимо не проходит. Решили. А как? Валюша предложила. Давайте, говорит, мерку снимем, а она пусть сидит. Мы за четыре часа все и сделаем. Шурка поначалу в бутылку полезла. Вне плана, говорит. Ну, мы на нее напустились. А нас еще и очередь поддержала. Все, как один, говорят: делайте. Через четыре часа вручили мы девчоночке свадебное платье. Видели бы вы ее глаза! Не глаза — море. Синие, глубокие… А теперь она в больнице лежит. Хорошо хоть жива осталась…
 
Как вам сказать… Конечно, получилось не совсем красиво. Впрочем, смотря как подходить… Кому не хочется жить? Знаю, знаю, Александр Матросов, Николай Гастелло. Читал. В школе учили, Но там специфические условия, война, фронт. А тут… Тут была возможность подумать, осмотреться, тщательно взвесить все «за» и «против». Так что винить меня не в чем. Ах, вы и не вините? Спасибо. Видите ли, я инженер, ехал на работу. Меня ждали. Там, куда я ехал, было очень трудно с квалифицированными кадрами. Поэтому я считал своим долгом… Напрасно улыбаетесь. Ирония здесь неуместна. В конце концов, я мог преспокойно жить в Москве. Но я поехал, ибо считал это своим долгом. А долги нужно отдавать сполна. Что касается девушки, так ничего особенного она не совершила. Ну, конечно, она оставалась с нами. Но ведь и я, если бы мне удалось дойти, я сразу сообщил бы куда следует. Пилот? Что пилот? Пил спирт. Кстати, она тоже пила…

О
 
Не рассказчик я, товарищ корреспондент. И не очень складно у меня выходит. Ну, вылетели мы из Петропавловска. Погода была отличная. А возле Тигиля нас прихватило. В ста метрах ничего не видно.
 
«Аннушку» нашу швыряло так, что думали, не вернемся. Иной раз метров на сто пятьдесят проваливались. А потом… Потом я очнулся, когда все кончилось. Мне Нина уже после рассказала. Она уцелела каким-то чудом. Ни царапины. Говорят, что самолет наш словно наткнулся на стену. А это, точно, стена и была. Уклонились от курса и врезались в сопку. Случай дикий, но в такую дикую погоду… Э, да что говорить! Мне не доводилось переживать ничего подобного. Все-таки я мужчина, но каково этой девушке? В самолете нас было восемь человек. Пятеро получили тяжелые травмы при падении — командир и четыре пассажира. Я сломал руку и потерял сознание. Пострадали все, кроме Нины и одного инженера,

О

Я не представлял, что в этой тоненькой девушке столько мужества. Я не могу подобрать нужное слово. Наверное, оттого, что мне не приходилось встречать такое. Очнулся часа через два после катастрофы. Долго не мог понять, что к чему. Темно. Пуржит, самолет на земле, и трясет его, как в лихорадке. Лежу на спине, ноги чем-то придавлены. Хотел подняться, оперся на руку и от боли чуть снова сознание не потерял. Слышу, плачет кто-то. Глаза к темноте привыкли немного. Пригляделся: Нина. Окликнул ее. Бросилась ко мне, упала на грудь и плачет.
 
Я ее глажу по волосам, успокаиваю. Она немного притихла…
 
Так ночь и прошла.
 
На другой день пурга еще пуще прежнего. Машина выстыла. Люди мерзнут, плачут… Ниночка их успокаивает. Решила перевязать кое-кого. Бинтов нету.
Скинула она шубку свою, а на ней платье белое, будто для свадьбы. Отвернитесь, говорит, а сама его сверху донизу разорвала. Шубку надела, ноги прикрывает, покраснела вся.
 
Так прошел еще день.
 
Утром второго дня хватились мы этого инженера.
 
Пошла Нина его искать. Метрах в двухстах от самолета нашла. Уйти пытался. Чуть не замерз. Назад мы его вдвоем на шинели тащили.
Все мы смотрели на нашу девочку и диву давались. Откуда в ней сила такая? Не знаю, спала ли она вообще. Предложил я ей спирту, согреться.
Глотнула и дух перевести не может. Забавно, Даже охмелела чуток…
 
Вот и все. А на четвертый день за нами пришел вертолет. Пурга уж утихла.
 
О
 
Да, чуть не забыл. Это было вечером, накануне спасения, У нас уцелел приемник. Настроил я его на Петропавловск. Ниночка как услышала музыку, так к коробке и прильнула. Слушает и не дышит. А потом говорит: передавали концерт Рахманинова, его она в консерватории на выпускном экзамене играла. Слушали мы этот концерт, смотрели на Нину, и теплее на душе становилось, и кости не так болели. А мы и не знали, что она пианистка…
 
о
 
Опасно… К сожалению, очень опасно. Пока, конечно. Будем надеяться. Сильное переохлаждение организма и как результат — двусторонняя пневмония. Кризис уже прошел. Но обморожены руки. Особенно правая. Что дальше? Трудно сказать. Пока надеемся…
 
О
 
На Камчатке есть небольшой поселок. Там живут геологи и есть музыкальная школа. Даже не школа — музыкальный класс. Его ведет молодая пианистка, жена одного из геологов. У нее занимаются дети и взрослые, все, кто любит музыку. В крошечной комнатке стоит старое, видавшее виды пианино.
Каждую субботу в этом классе жена геолога дает концерты. И всякий раз, какая бы ни была программа, она заканчивает ее концертом Рахманинова.

Журнал «Юность» № 3 март 1972 г.

Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области

Похожие новости:


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
publ » Журнал "Юность" | Просмотров: 1353 | Автор: Guhftruy | Дата: 15-03-2016, 09:56 | Комментариев (0) |
Поиск

Календарь
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей

Февраль 2024 (1)
Ноябрь 2023 (7)
Октябрь 2023 (10)
Сентябрь 2023 (128)
Август 2023 (300)
Июль 2023 (77)


Друзья сайта

  • График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года
  • Полярный институт повышения квалификации
  • Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам
  •