Начало утрачено
…корпусе кормораздатчики где в мелочах, а где и серьезно друг от друга отличались. В этом нет ничего странного. Корпуса свиноферм в разных хозяйствах построены не в один день и не по одному проекту, и хозяйства вынуждены приспосабливать базовую модель в соответствии с планировкой и размерами каждого строения. На заводах происходит то же самое. Поступает новый станок, и бюро с отделами ломают себе голову, как установить его в старый цех. В совхозе соответствующих подразделений нет, и вся тяжесть решения ложится на главного инженера. Вместе с ответственностью.
Есть специальный пункт «Правил техники безопасности в животноводстве», утвержденный Министерством сельского хозяйства СССР и Президиумом ЦК профсоюза рабочих и служащих сельского хозяйства и заготовок 16 мая 1969 года, где сказано, что переоборудование своими силами машин и механизмов должно отвечать требованиям техники безопасности. И пуск в эксплуатацию разрешается только главным инженером хозяйства.
Но что значит «разрешается»? Прости махнул рукой: «Разрешаю»? Или требуется хоть какой-то элементарный чертеж с подписью инженера, чтобы стало понятно, кто хотя бы отвечает за это конкретное конструкторское решение? Тут опять полная неясность. Никаких документов на переоборудование кормораздатчика не существует. Лишь через несколько дней после трагедии появился чертеж за подписью главного инженера В. Н. Петрова, где проставлен, наконец, единственный принципиальный для конструкции размер: расстояние от верхней ступеньки кормораздатчика до нижнего края транспортера — 1550 мм. И требуется всего один взгляд, чтобы понять — мало кто из современных людей вписывается по росту в этот норматив.Так откуда же взялось это расстояние?
И откуда вообще взялись на кормораздатчике ступеньки? Ведь в правилах по эксплуатации механизма четко написано: «Производить обслуживание только в крайнем положении. Находиться на кормораздатчике во время его работы категорически запрещено».
Придется заинтересоваться третьей цепочкой технологической. Принцип работы механизма таков: он стоит у края рельсового пути и через транспортер загружается комбикормами. Затем оператор нажимает кнопку, и до остановки в противоположном конце свинарника «луноход» движется самостоятельно, автоматически опорожняя бункер. Но это теория. А на практике комбикорм идет в смеси с люцерной. А потому никакого автоматического опорожнения не получается, приходится постоянно работать вилами, чтобы помочь механизму. Чтобы ими работать, надо на чем-то стоять. Вот и появились ступеньки, которые «категорически запрещены». Существуют, правда, другие конструкции кормораздатчиков для увлажненного корма, но и у них своя специфика: именно с этой смесью комбикорм и люцерна они тоже не справляются без помощи вил.
Таким образом, положения инструкции к повседневной практике никакого отношения не имеют. И в данном случае трудно винить практику. Кормить-то свиней надо независимо ни от чего.
К этой фразе, что «кормить все же надо», мы еще вернемся чуть позже. А пока попытаемся проследить последнюю цепь событий, имеющую отношение к дисциплине труда и организации производства. Когда белая «Волга» директора совхоза притормозила у ворот фермы и все мы — представители краевых и районных организаций, руководство фермы — двинулись на территорию, дорогу нам властно преградила женщина, выскочившая из проходной, и категорически потребовала от нас надеть халаты. Халаты были белоснежными, крахмальными, очень удобными даже поверх пальто.
— И это всегда у вас так?
— А как же! Иначе через ворота не пройдешь. И постороннего не пустят.
Так, значит, в тот день Екатерина Степановна Пономаренко тоже получила на проходной белый халат и ее не посчитали за постороннюю? Откуда же тогда утверждение, что никто до момента гибели женщину на ферме не видел? А все очень просто. Через ворота ходят только те, кто подъезжает на машине Рабочие же, живущие на территории отделения, избирают гораздо более простой и прямой путь. Когда-то на пути этом существовала легкая сеточная ограда, но сейчас от нее не осталось и следа. Так что вход совершенно свободный с трех сторон Кто пойдет с четвертой, наиболее неудобной, да еще,если там пристают с халатами?
Опять вынужден сослаться на документ. В уже упоминавшихся «Правилах техники безопасности в животноводстве» сказано, что допускать к работе на машинах и механизмах можно только лиц, знакомых с устройством, правилами эксплуатации, настоящими правилами и прошедших инструктаж по технике безопасности на рабочем месте. В «Отраслевых правилах внутреннего трудового распорядка для рабочих и служащих совхозов Министерства сельского хозяйства СССР», утвержденных 6 февраля 1973 года, администрация обязывается организовать учет явки на работу и ухода с работы. Работника, появившегося на работе в нетрезвом состоянии, администрация не допускает к работе в данный рабочий день.
Эти строки, казалось бы, не оставляют никакой лазейки нарушителям. Только вот как в данной конкретной ситуации все эти замечательные правила выполнить? На ферме десять корпусов, расстояние между ними приличное, просто обойти все — часа не хватит. А зайти в них может в любой момент кто угодно, откуда угодно. И уйти также. Сумеет в такой обстановке бригадир реально «организовать учет явки и ухода»? И будет ли он уверен, что в данную минуту на механизме работает «лицо, знакомое с устройством»?
Так что же все-таки произошло 9 марта на свинотоварной ферме № 2 совхоза «Павловский»? Бригадир Т. В. Мацилевич отдала ключ от корпуса А. П.Алексееву, чего делать не имела права, так как рабочий был нетрезв. Затем за последующие четыре часа всего раз заглянула в корпус и. хотя нашла его открытым и пустым, более там не появлялась. Далее на
ферму пришла Е. С. Пономаренко, которую допускать к работе были не должны, но не допускать было попросту некому. Встала на ступеньку кормораздатчика, которой на нем быть не положено. И двинулась по рельсам на этом кормораздатчике, что запрещено правилами эксплуатации. Чтобы помогать механизму вилами, в нарушение технологии. И перед ней оказалась плоскость транспортера точно на таком расстоянии, чтобы ударить в лицо.
До этого момента Екатерина Степановна делала то, что, несмотря на все нарушения, делали все на каждом из восьми транспортеров фермы годами. И даже в этот момент она успела совершить привычное здесь любому движение — быстро пригнулась, и транспортер благополучно прошел над головой.
Но через несколько метров кормораздатчик потребовалось остановить. А Екатерина Степановна по ошибке вместо кнопки «Стоп» нажала «Реверс». Тележка двинулась задним ходом, и тут уже реакция подвела...
И снова встают все те же вопросы. Строители, инженеры, проектанты, администраторы, десятки сменяющих друг друга фамилий, отсутствие элементарной документации... И в который раз я прошу показать чертеж, а мне начинают рассказывать, что у одного специалиста сложности в личной жизни, другому надо дать доработать до пенсии, он это заслужил, хоть сейчас, может, действительно и не справляется... И понятие ответственности расплывается, становится зыбким и эфемерным, сложным и трудно объяснимым, как нюансы психологии.
...Вполне возможно, что рассуждения мои и вопросы кому-то покажутся наивными. Нет проектов? Да тут еще редкой добросовестности люди, у них хоть какой-то чертежик нашелся. Неграмотное конструирование? А кто сделает грамотное? В «Павловском» еще замечательно все сумели установить, кормораздатчик автоматически загружается, сам по рельсам ходит и почти автоматически опорожняется. В других хозяйствах с тем же «луноходом» обходятся, бывает, гораздо проще. Срезают весь механизм автогеном, приваривают на тележку огромное корыто и толкают по рельсам руками. И считают, что вполне приспособили технику к местным условиям... А часто ли вы видели фермы, полностью огороженные, с жесткой пропускной системой? Знаете, сколько стоит забор вокруг десятка корпусов? А с инструкциями и технической документацией... Чепуха, мол, это все, к жизненной реальности отношения не имеющая. Свиней-то кормить надо!
Вот она, опять эта фраза. Сколько раз я слышал ее из разных уст. И в этом хозяйстве. И в других хозяйствах района. Когда рабочий отказывался прикасаться к механизму, у которого кабель в аварийном состоянии. «Нету сейчас кабеля. В данный момент нету. А кормить свиней-то надо!» Когда бригадир требовал заменить доски настила вдоль приподнятых над землей рельсов «лунохода» (есть и такое конструктивное решение). «Нет пока. Нет досок. Но свиней-то кормить надо».
По сути, за фразой этой не осознание суровости производственных законов, а нечто другое. Проще и обыденней. Если начнутся сложности с планом, если отпущенные средства не станут вовремя приносить ожидаемых доходов, если снизится привес, если уменьшится поголовье, то наказание будет неминуемым и оперативным. А пригибаясь под транспортером, свинарки свое дело сделают. И по сгнившим доскам пока походят. И с аварийным кабелем разберутся. А пока, может быть, пронесет...
Действительно, могла ли трагедия на СТФ-2 не произойти? Очень даже есть же счастливые перекрестки, на которых долгие годы люди перебегают дорогу без всяких правил и никто не страдает. И свинарки на ферме могли удачливо уворачиваться от транспортера. Но при этом вероятность несчастного случая существовала каждую минуту. Минута эта пришла.
И все сразу же осознали, поняли недопустимость подобной ситуации, бросились немедленно наводить порядок, сделали все возможное, чтобы больше никто никогда?
Вот что сделали и зафиксировали документально:
«Главные специалисты провели внеочередной инструктаж всех работников совхоза». В переводе это означает—еще раз напомнили свинаркам, что нужно вовремя нагибать голову. Они это и так знали.
«Завести» техническую документацию на все механизмы в животноводстве». На базовые модели она и была. Приходит в одном ящике вместе с механизмом с завода-изготовителя. А документации на реально работающую в хозяйстве систему не существует.
«Запретить допуск к работе необученных лиц». Запретить, конечно, можно. Только, чтобы это запрещение имело хоть какую-то силу, требуется элементарный контроль. А как его осуществить, если ограды по-прежнему не существует и на ферму свободно проходит кто угодно?
«Присвоить группу допуска всем обслуживающим электрифицированные машины и механизмы». Ну вот, это действительно реально, расписались в книге у главного энергетика хозяйства.
«Площадки для обслуживания кормораздатчика выполнить в соответствии с требованиями техники безопасности». На том, где погибла женщина, ступеньки переварили насколько возможно ниже. Сантиметров на пять.
А поставить все же ограду, наладить пропускную систему, создать, наконец, грамотный проект механизации фермы, привести производство в соответствие с этим проектом и с реальной технологией... Это опять время, деньги, рабочая сила, а кормить-то свиней надо сейчас. Да и что все думать о худшем, столько лет проносило, мало ли что там произошло совершенно случайно...
«Случайно. Совершенно случайно...»— несмотря на все специальные расследования и работу различных комиссий, в совхозе оценка происшедшего остается именно такой. И у руководителей хозяйства, которые чувствуют свою вину, но лишь как малую толику общего рокового стечения обстоятельств. И у работающих сейчас на ферме, которые, естественно, согласны с правильными словами о технике безопасности, о дисциплине труда, но каждый по-прежнему уверен, что к нему все эти требования не относятся непосредственно.
Я-то, мол, знаю, какую кнопку нажимать. Я-то пригнусь вовремя.
И продолжают пригибаться. Работать с оголенным кабелем. Ходить по сгнившим доскам настила. Или спокойно смотрят, как это делают окружающие. И если бы кто-нибудь вдруг закричал: «Стойте, так нельзя!» — на него посмотрели бы с недоумением.
Но нет, никто не кричит. Всячески нарушая эту самую технику безопасности, мы предельно ровны в общении. Не видим серьезных причин для волнения. Ведь случай, он на то и случай, чтобы часто не повторяться.
Она идет сейчас на поля и фермы, вся эта техника, непрерывным и постоянно увеличивающимся потоком.
Пока еще, может быть, не столь сложная, как станки с числовым программным управлением, но зачастую не менее, а то и более мощная, чем заводская. Десятки, сотни лошадиных сил в руках одного человека. А отношение как к лопате. И нельзя ждать, когда психология хозяев этой техники изменится сама по себе. Да, психология изменится, но можно ли платить столь страшную цену за каждую минуту промедления? Нужно, забыв спокойствие, ломать, любыми способами ломать и в себе и в других это отношение.
Через месяц после описанных событий на территории той же самой фермы совхоза «Павловский» произошел еще один несчастный случай. Причины совсем другие. Но суть осталась прежней.
Александр ВАСИЛЬЕВ Совхоз «Павловский». Крыловский район. Краснодарский край.
Журнал "Крестьянка" № 4 1985 год
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области