На статью В. Рябоконя «Равнодушных быть не должно», опубликованную в № 10 журнала за 1972 год, пришло много откликов. Читателей волнует проблема борьбы
с пьянством, они размышляют о путях его искоренения, о том, как же вернуть к нормальной, здоровой жизни человека, пристрастившегося к спиртному.
Читатель А. рассказывает о собственном горьком опыте:
«Решил я лечиться от алкоголя. Втайне от родных и знакомых обратился к врачу-наркологу. Выполнял все его требования, и лечение пошло на пользу. Я перестал пить, избегал компании собутыльников. Продержался 8 месяцев, а потом все-таки сорвался. Вы спросите, почему? Но представьте себе такую ситуацию: у нас немало родни и знакомых. И кто ни придет, жена обязательно посылает меня за спиртным: дескать, как бы не обиделись за нелюбезный прием, как бы не заподозрили нас в жадности. Вот и стою в очереди, где один разговор — о предстоящей выпивке. Да еще приходится самому разливать водку по стопкам. От соблазна трудно удержаться.
А если отказываешься от присутствия в такой компании, жена обижается. Да не сама ли она прежде ругала меня за пьянство, стыдила, пугала разводом? Знаю я и другое. Некоторые жены сами приобретают для мужа водку или самогон. Говорят: «Пусть лучше дома пьет, чем будет пропивать деньги на стороне». Ну разве можно при такой «заботе» избавиться от алкоголизма?»
К сожалению, подобное письмо в почте редакции не единственное, и в других есть горькие упреки родственникам, не понимающим, как сложно человеку бороться с тяжким недугом в одиночку. И уж если он решил лечиться, кто поможет ему, как не самые близкие люди?
Редакция попросила прокомментировать эти отклики врача В. В. РЯБОКОНЯ.
«Я внимательно прочитал письма, поступившие в редакцию. Они ставят очень важные вопросы: от чего и от кого зависит успешный исход лечения алкоголизма? Как должны вести себя близкие и друзья больного? Каковы наиболее правильные взаимоотношения врача, больного и его родных?
Постараюсь вкратце ответить на эти вопросы.
Алкоголизм развивается не сразу. Это не грипп, которым можно заразиться случайно. Алкоголизм — хроническое отравление организма алкоголем. Когда, в какой именно момент количество переходит в качество? В каждом случае болезнь развивается индивидуально, но подчеркиваю еще раз:
она не возникает без хронического отравления организма.
И неправы те женщины, которые считают, что, мол, пусть муж пьет дома. Нигде не должен пить! Ни дома, ни в компании собутыльников, ни в обществе друзей, особенно если у него есть предрасположение к алкоголизму. Именно женщина должна первой сказать пьянству: стоп! Страдает-то от «выходок» пьяницы в первую очередь она. Мучается оттого, что невыносимо трудно жить с опустившимся человеком, оттого, что разваливается семья, что дети растут нервными, запуганными, ожесточившимися. Она жена, она друг, она мать и не имеет права не думать о последствиях попустительства пьянице. А это значит, что надо тушить пожар, пока он невелик, а не подливать масла в огонь.
Между тем большинство срывов лечения происходит не потому, что лечение оказалось неэффективным, а потому, что, почувствовав себя здоровым, человек как бы стесняется отстать от других, настоятельно упрашивающих его выпить пусть по какому-то особому поводу. Те, кто находится рядом, должны бы удерживать его, в буквальном смысле слова «схватить за руку», напомнить о возможных плачевных результатах, а они даже уговаривают излечившегося: мол, теперь ты здоров, что случится с одной-единственной рюмки? А эта единственная рюмка может стать роковой, может свести на нет все усилия врача, может вновь ввергнуть человека в пучину хмельного угара.
Иногда женщины просят: «Дайте, доктор, такое лекарство, чтобы муж не пил, чтобы о водке позабыл и думать!» Увы, нет таких волшебных пилюль. Есть средства, методы, с помощью которых вырабатывается отвращение или безразличие к алкоголю. Но все они срабатывают лишь в том случае, если сочетаются с твердым намерением самого больного избавиться от алкоголизма, с беспощадной ломкой «алкогольных» традиций и привычек дома, с бескомпромиссным, но дружеским участием рабочего коллектива. Уговаривать мужа или сына лечиться — это только полдела. Святая обязанность близкого, родного человека — и в дальнейшем помогать лечащемуся вести трезвую жизнь, следить за тем, чтобы он аккуратно принимал лекарства, своевременно являлся к врачу. Строить отношения в семье без ссор и попреков, без постоянного напоминания о постыдном прошлом, без перечня прежних обид. А организация досуга? Разве только что излечившийся от алкоголизма человек обойдется без помощи матери, жены? Скажете, что это не
под силу женщине? Под силу.
По роду своей деятельности я знаком со многими женами бывших пациентов. Какие самоотверженные, умные, чуткие есть среди них! Про них без преувеличения можно сказать: своими руками восстановили они рухнувшее было семейное счастье. Помогли мужу, любимому снова стать достойным их любви и уважения окружающих».
С такими женщинами знакомят и эти письма: «Мой муж год от году пил больше и больше. Начались скандалы. Он каждый раз давал слово, что бросает пить, а через месяц-полтора снова принимался за прежнее. Я решила обратиться к врачу-наркологу. Он посоветовал мне прийти к нему вместе с мужем. И вот началось лечение.
Ходила с ним на прием к врачу. Ждала его. Следила за тем, чтобы пил лекарство вовремя и так, как прописал доктор. На второй год лечения муж стал принимать таблетки только перед праздником. Теперь обходится без лекарства, но врача посещает. Жизнь у нас наладилась. Мы обзавелись
непьющими знакомыми. Ходим в гости без бутылок. Да и в доме спиртное не держим.
Родственники знают, что муж лечился, и, когда собираемся вместе за праздничным столом, никто не пристает к нему, чтобы выпил. Вот так, общими усилиями мы побороли беду. 3. М.»
«Мой муж лет десять пил почти ежедневно. Сначала понемногу, по две-три рюмки, а последние три года — до потери сознания. Мы с дочкой начали уговаривать его пойти лечиться. Вначале и слышать не хотел. Отвечал грубостями. Но постепенно начал сдаваться. Наконец дал согласие. Я его всячески поддерживала. Ездила с ним будто бы попутно, а сама гляжу, чтобы не сбежал куда. Следила за приемом лекарства, напоминала. Старалась вовремя накормить, в свободное время чем-то занять. Разные семейные недоразумения улаживала миром. Цель была одна — только бы не сорвать лечения.
Постепенно у мужа стал возрождаться интерес к работе, уважение к нам, родным. Ну, а сейчас все хорошо. Живем дружно, интересно: ходим
в кино, театры, летом — в лес на прогулку. И никаких гулянок. В доме только чаепития.
Мы не скрывали от родных и знакомых, что муж лечился, но и не подчеркивали это. Надо же щадить его самолюбие! Конечно, тяжело было. Но что делать? Это пережить можно и нужно. Без нашей помощи ему не справиться бы. А. К.»
Противоалкогольное лечение надо рассматривать не как личное, а как общее дело, нужное и семье и государству. К тому, что человек решил покончить с пьянством, восстановить свое здоровье и доброе имя, надо относиться с пониманием. Кстати сказать, статистика показывает: результаты лечения одиночек, то есть тех, кто скрывал лечение от родных и друзей, вдвое хуже, нежели у тех, кому помогали семья, товарищи по работе.
Работница № 02 февраль 1973 г.