Читатель продолжает разговор о письме Вали К.
На столе передо мной груда писем — отклики на письмо Вали К. «Стыдно ли работать няней?». Тут же и четвертый номер «Работницы»: няня, заботливо склонившаяся над ребятишками, девушка, задумавшаяся над книгой.
Напомню вкратце содержание Валиного письма. В нем рассказывается о том, что она познакомилась с молодым мастером Виктором. Подружились, ходили в кино, на вечера. Но, узнав о
профессии Вали, Виктор заявил: если она не бросит своей «грязной» работы, он перестанет с ней дружить. Ему, мастеру, стыдно с ней показаться на люди, и вообще не стоило кончать десятилетку, чтобы быть нянькой! Виктор ушел, предупредив: если Валя согласится с его требованиями, пусть позвонит. Валя звонить не хочет, но сама не уверена, права ли она.
Выпад Виктора против профессии няни задел за живое очень многих. В редакцию хлынул целый поток писем от работников детских яслей, родителей,
пенсионеров, школьников, даже от солдат. Среди них есть письма, которые нельзя читать без волнения. Свердловчанка 3. Я. Мясникова не
няня. Она повар. Но работает в яслях, и, как только у нее выдастся свободная минута, она бежит в группу, помогает ребятам надевать штанишки, чулочки, играет с ними, рассказывает сказки. Никто ее не заставляет — просто для нее самой это большая радость.
А с какой благодарностью, с какой теплотой пишут родители о нянях и воспитательницах детских учреждений!
«Я работаю на швейной фабрике. У меня пятеро детей. И все они воспитывались в яслях и детсадах. Первая дочь родилась в Симферополе. Там я носила ее в ясли. Навсегда запомнилось, как сияли глаза няни из круглосуточной группы, сколько радости и гордости было в ее голосе, когда она заявила мне в один из вечеров: «А наша Наталка уже топает». Это отрывок из письма И. П. Яковлевой из Брянской области.
А вот о чем пишет Елена Черний из Молдавии: «Я работаю крановщицей на стройке. У меня есть дочь. Когда ей было всего два месяца, я отдала ее в
ясли. Потом — детсад. Потом — школа-интернат. Учится она уже в 5-м классе.
И все это время возле моей дочурки были няни и воспитательницы. И я работала спокойно, я была уверена: моего ребенка и накормят вовремя, и спать уложат когда надо, и ласковое слово он услышит... Учится дочка хорошо, занимается легкой атлетикой, здоровье хорошее... Спасибо за все это им, няням, воспитателям...»
Три читателя попробовали даже воспеть труд няни в стихах.
Правильно пишут читатели: профессия няни вечная. Многие виды работ со временем люди переложат на плечи машин, а вот носы утирать ребятишкам и сказки рассказывать, наверное, все-таки придется нам самим. Ведь воспитать надо не робота, а человека, а для этого совершенно необходимо, чтобы с самого момента рождения он попадал в обстановку доброты, душевности, человечности. Детям как воздух нужно живое тепло рук, живое тепло глаз. Мамы... Святая и прекрасная эта обязанность — быть матерью, но наши женщины не хотят ограничить свою жизнь замкнутым кругом с центром в одной точке — ребенок.
«Жизнь без коллектива — это ничто. Проще всего домохозяйкой стать», — пишет конструктор из г. Орджоникидзе Римма Дегоева.
Если уж посвящать свою жизнь воспитанию детей, то как няня, как воспитатель. И какая это будет богатая жизнь, исполненная таких высоких радостей, которые, пожалуй, недоступны никакой другой профессии. Пока у нас еще действительно бывает, что человек, пошедший в няни после десятилетки, вызывает удивление. «Выходит, что
образование нужно, чтобы работать на заводе мастером, а вот чтобы работать с детишками, иметь дело с будущими гражданами, для этого даже и десятиклассного образования много?» — возмущается читательница из Запорожья Б. Меерсон.
В будущем, конечно, общество станет доверять детей самым высококвалифицированным специалистам, знающим педагогику, психологию, медицину, разбирающимся в искусстве и технике.
В этих вопросах я полностью солидарен с авторами писем. Но кое в чем мне хочется с ними не согласиться. Воздавая хвалу няням, большинство читателей со страстью обрушивается на Виктора.
«Отсталый», «мещанин», «обыватель», «эгоист», «барчук» — это далеко не полный список эпитетов, выпавших на его долю в читательских письмах.
Есть даже предложения «гнать» Виктора из мастеров, чтобы не порочил он этого звания.
Я терпеть не могу барчуков и зазнаек. Очень не хотелось бы мне оказаться защитником одного из них. Но, товарищи, будем же справедливыми. Разве то, что рассказала нам о Викторе Валя К., дает нам основания для таких строгих выводов?
Если бы все эти эпитеты были применимы к Виктору, разве для Вали стал бы главным в отношениях с ним его взгляд на профессию няни? Она написала бы: «У меня несчастье: полюбила барчука и хама, спасите меня!» И мы бы ответили: «Забудь, порви». Мы бы возмущались, что хамы работают мастерами. И все это с полным основанием. Но Валя пишет о другом. Если даже Виктор действительно назвал работу няни «грязной» (что, конечно, ему чести не делает), то, прежде чем дать оценку этому факту, надо разобраться.
У меня есть подозрение, что и Виктор готов уважать эту профессию и воздавать ей должное. Но... в общетеоретическом плане. Единственное, против чего он выступает, чтобы ею занималась его жена. Как это ни прискорбно, но такое случается не только с мастерами заводов и не только по отношению к няням.
Девочка с детства целыми днями возилась с тряпками и нитками. Что-то кроила, сметывала, прострачивала. Все подружки шли к ней за советом, что им
к лицу, что нет. Наверное, это было призвание, талант, наверное, ей надо было стать закройщицей или модельером. Но это «не модно», это «не серьезно». Папа с мамой послали дочку в технический вуз. Сейчас она плохой инженер. Очень не любит свою работу. Чуть окружающие отвернулись, у нее уже какое-то рукоделие на столе, какие-то рисунки, выкройки... И сама мучается, и толку от нее в работе немного, зато профессия звучная — «инженер»!
А редко ли девчата, знакомясь с ребятами где-нибудь на танцплощадке, стесняются сказать, что они штукатуры, кондукторы, санитарки, и выдают себя кто за студентку, кто за секретаря-машинистку, кто даже за стюардессу!
При мимолетных встречах это сходит, ну, а стоит увлечься своим знакомым — и целая трагедия.
Желаемое не надо торопиться выдавать за действительность. Факты говорят, что перед одними профессиями многие почтительно снимают шапки, на другие посматривают снисходительно: конечно, всякий труд почетен, но пусть этот почет выпадет на долю других. От моды, от предрассудков, от предубеждений нельзя просто отмахиваться.
«Чернее» работы, чем у забойщиков в шахтах, не придумаешь, а посмотрите, как ею гордятся. Чтобы идти против таких «течений», жить, игнорируя их,
нужна большая самостоятельность, твердый характер. Может быть, в ответ на все наши оды в честь профессии Виктор скажет: «Все это я сам знаю.
Но не хочу, чтобы на мою жену кто-то мог смотреть свысока. Почему вы не осуждаете пап и мам, мечтающих видеть своих детей математиками или космонавтами? Почему у мужа не может быть своих соображений о том, кем должна быть его жена?
Мы обрушиваемся на Виктора столь гневно, будто в нем корень зла, будто никто, кроме него, не «стесняется» профессии няни. Ой ли? Проблема гораздо серьезнее, корни ее не в отсталости одного Виктора. Уж кто, как не Валя, понимает важность и благородство работы с ребятишками. Она любит эту работу, а ведь Валя, видно, сама стесняется ее.
Иначе почему Виктор узнал о ее профессии так не скоро? Ходили в кино, на вечера, речь пошла уже о замужестве — и ни слова о своей работе! Любимой работе. Думаю, что если бы она о своей привязанности к детям и о Планах на будущее заговорила не тогда, когда Виктор был разгневан «неожиданным» открытием, а с самого начала, то он и к Вали-ной профессии вынужден был бы отнестись с большим уважением.
Он увидел бы, что ясли для Вали не просто средство заработка, а призвание, радость и смысл жизни. Ну, а уж если бы и при этом он все-таки стал требовать смены профессии,— тут уж ссориться надо было бы без колебаний. Ибо речь шла не о заблуждении, а о черствости, самодурстве, эгоизме, отсутствии уважения к своей невесте.
Сейчас же как Вале осуждать Виктора, если она сама продемонстрировала ему, что стесняется своей работы?
Предрассудки и предубеждения рождаются не отдельными людьми и рождаются небеспричинно. Почему у нас стыдятся еще работать няней, кондуктором, официанткой? Вот в чем проблема. Вот как следует, на мой взгляд, формулировать тему для спора.
Профессия няни очень древняя. Но длинная родословная не помогала ее представителям. В няньки шли в основном бедолаги: бесприютные старухи,
женщины, отчаявшиеся найти работу, девчонки, которых родители были не в состоянии прокормить.
Но так было в мире «частной инициативы», в мире нужды и женского бесправия. А у нас? Не с хозяйскими сынками и дочками возятся наши няни — они полноправные рабочие люди, служащие государственных воспитательных учреждений. Почему же нашим девушкам стыдно произносить: «Я няня»? Многое в отношении к
профессии няни идет от дореволюционных традиций, но не будем лицемерить и уходить от проблемы.
Дело не только в пережитках.
Написав немало теплых слов о профессии няни, читатели Г. Уварова, Ш. Нарманова и Н. Удодов из Актюбинска переходят к «отдельным исключениям»: «В детяслях № 1 и в детсаде № 7 воспитатели, няни мало занимаются с детьми, оставляют их без присмотра...
Форточки и двери вечно раскрыты, и часто родители приносят утром здоровых детей, а вечером уносят уже больных... Нянь и воспитателей то и дело
можно увидеть в рабочие часы на рынке, в магазинах, занятых своими личными делами. А с детьми они грубые, неласковые. По утрам ребят приходится чуть ли не на веревках тащить в ясли...»
Разве такие вот «работники» не бросают тень на всех своих коллег, в том числе и добросовестных?
Люди такие, как Валя К., грамотные, культурные, любящие свое дело, позарез нужны в яслях и детских садах. Без них предубеждение против нянь мы не изживем очень долго. А не идут они туда из-за того же самого предубеждения.
Получается замкнутый круг. Впрочем, в одном пункте «разомкнуть» круг этот не так уж невозможно.
От многих заведующих гороно я слышал: «Люди с образованием идут в ясли неохотно. Работа трудная, а условия — сами знаете...»
В самом деле, возьмите распределение жилплощади, выделение путевок в санатории, дома отдыха. У няни, как бы долго и добросовестно она ни работала, куда меньше шансов получить эти жизненные блага, чем у представителя любой другой профессии. Многие авторы писем в редакцию справедливо спрашивают: почему у няни, труд которой так тесно слит с трудом воспитателя, отпуск
почти в три раза короче? А часто ли видим мы своих лучших нянь в президиумах торжественных собраний, их портреты на досках почета, на страницах газет и т. д.?
Вопрос о том, почему все-таки у нас стыдятся работать нянями, не только моральный вопрос. Много нам всем — и родителям, и министерствам, и самим
няням — надо поработать, чтобы снять этот вопрос с повестки дня.
А. НУЙКИН
Работница № 10 октябрь 1965 г.