Южный ветер хлынул в степь, и сразу разгулялась по балкам и буеракам полая вода. Размывая новые русла, унося сгнившую летошнюю траву, кукурузные и пшеничные стебли, загремели ручьи. Черная, размякшая земля курилась голубеньким дымком.
Весна...
Беслик торопливо шагал, размахивая руками. Вчерашняя встреча со свинарками соседнего совхоза совсем выбила его из колеи. И девчонки-то — птенцы желторотые, а вот, поди ж ты, взялись ухаживать за тридцатью свиноматками вместо семнадцати!
Переступив порог нового типового свинарника, который вдруг показался ему грязным и тесным, он недовольно проговорил:
— Мы тут еле копаемся, а соседи вон что завернули!
И тут же рассказал девушкам о вчерашней встрече. Но разговора не получилось. Свинарки равнодушно выслушали его и разошлись по своим делам.
А все-таки слова не пропали даром. Вечером в контору, как-то бочком протиснувшись в дверь, зашла Настя Олейникова. Беслик не смог скрыть удивления, когда узнал, что к управляющему отделением ее привел утренний разговор.
— Съездим к ним, Данилович, попросила Настя.
— Что ж, съездим, побачим, как оно там.— Беслик решительно поднялся из-за стола.
А часа через четыре голубая «Волга» управляющего уже катила обратно. До поездки к соседям Настя не представляла, что их новшество так
удивительно просто: посреди люцернового поля поставили на столбы камышовую крышу, под ней оборудовали станки. Матки и поросята с утра
до вечера на свежем воздухе. Благодать да и только!
Беслик и Настя молчали почти всю дорогу. Лишь когда завиднелись белые дома отделения, Настя доверительно дотронулась рукой до плеча Беслика.
— А как, Данилович, у нас будет летний лагерь?
— Будет, будет, завтра же кину на это народ.
Настя опять примолкла, у пряменького носа ее, у круглых серых глаз легкой паутиной легли морщинки.
— Ну, что ж,— вздохнула она,— быть мне битой: возьму сорок пять маток...
Беслик искоса взглянул на нее, но промолчал.
Через несколько дней летник был готов. Золотистая, похожая на громадную шляпку гриба камышовая крыша виднелась издалека. Обнесенный проволокой (через нее пропустили легкий ток) участок в полгектара назвали, как и соседи, «столовкой». Взяв в руки хворостину, Настя погнала в летник свиноматок. Странно было глядеть на это шествие. Настины подружки толпились у ворот фермы, перебрасывались шутками.
Злее других подтрунивала Нина Переточная. Ее тревожило, что теперь и ей покою не будет.
Потом поползло, зашелестело по отделению: «Олейникова и днюет и ночует в свинарнике...»
Как-то в сумерках одна из девчат заглянула в летник. И не поверила своим глазам: в пустом станке на охапке соломы спала Настя. Розовый
шустрый поросенок, тихонько постукивая крохотными копытцами, расхаживал вокруг нее. Не разбирая дороги, девушка кинулась к свинарнику,
гам уже собрались свинарки.
— Девчата, айда кинофильм глядеть!
Когда девушки прибежали к летнику, Настя еще спала. Поросенок уютно устроился около. Свинарка, которая привела девушек, принялась издеваться, но Нина Бублик оборвала ее:
— Разве ж не видишь: человеку трудно!
— Подумаешь! Кто ее просил?..— затянула было та и тотчас же умолкла: Настя вскочила на ноги, одергивая юбку.
— Замаялась я,— смущенно улыбнулась она.
— И нужно тебе было браться за это! — с укором проговорила Тая Безвесельная и первой отошла от летника. Девушки поспешили за ней. Только Нина Бублик, давняя подруга Насти, задержалась на минутку.
— И верно: к чему тебе лишние хлопоты, Настюш? В зеркало взгляни: одни глаза светятся.
Настя со спокойной дерзостью ответила:
— На трудности пока не жалуюсь.
— Ну гляди-гляди...— И Нина бросилась догонять подружек.
После ухода девчат Настя и впрямь забеспокоилась: хватит ли сил справиться?
Каждое утро просыпалась с мыслью: как поросята? В один ветреный и мокрый рассвет она услышала поросячий визг. К летнику бежала, не разбирая дороги, с размаху толкнула створку ворот, рванулась к станкам. В них уже находились не по одной, как раньше, а по пять маток с потомством. И вот в одном станке Настя увидела, как бывшая единоличная хозяйка жилища, старая, норовистая матка, рассвирепев, бросается на тех, кого впустили к
ней. Поросята сбились в угол станка, стараясь протиснуться в узкие щели меж досок. Мелькнула догадка: нужно маток соединять в ничейных станках, тем более что другая половина фермы пока пустует. Беслик, строя летник, глядел вперед: у Насти должны появиться последователи, и вот тогда-то и будет где размещать свиней.
Летник сейчас выглядел так: между двумя большими станками — «столовка»; с обеих сторон ее — хворостяные воротца, они целые дни гостеприимно распахнуты для поросят.
Лазы в южной стене ведут в «столовку» для маток. Там под открытым небом корыта и автопоилки.
...Выпустив поросят, Настя перегнала маток в ничейные станки и присела в сторонке. Но только управилась с этой бедой, как подступила другая. Малыши, наседая и тихонько повизгивая, старались отвоевать себе место возле щелей загородки, чтоб почесаться. У поросят появился зуд! На красные, исцарапанные до крови брюшки страшно было смотреть.
Рыбьего жира и железного купороса под руками не оказалось. Побежала на ферму к соседям. Там уже свинарок не было: ушли домой, лишь сторож покуривал. Поворчав, он все же отыскал в дальнем закутке спасительные жестяные бидончики. С ними, как на крыльях, полетела к себе. Одного за другим смазала всех поросят. Поздно, когда уже собиралась на отдых, в проходе мелькнули две фигуры. Это были Усатая и Безвесельная. От девчонок пахнуло одеколоном, из-под пальто выглядывали новые крепдешиновые платья.
— Да что тебе, больше всех надо? Пойдем с нами на танцы. Замучилась ведь.
Настя рассмеялась.
— Думаете, мне тяжелей работать, чем вам?
Усатая удивленно повела глазами по станкам.
— А то нет?
— Ежедневно нужно чистить каждый станок? Их у вас восемнадцать, а у меня только девять. Разница? Вы подстилку меняете два раза в день, а я три раза в неделю: в станках свиньи у меня спят, а едят, и пьют, и гуляют на улице. Так что, девочки, еще неизвестно, кому трудней!
— А ведь похоже, что так, — задумчиво проговорила Галя Усатая.
...Настя шла домой. Степь дышала теплом, голубели высвеченные зарей звезды. Где-то томительно и тоскующе выговаривала гармонь. «Скоро пойдет в рост трава, кукуруза — будет славная подкормка для малышей и для маток. Завтра же надо ставить электропастух и обязательно разбить участок на две «столовки».
Тогда взрослые не станут мешать поросятам»,— думала Настя дорогой.
У калитки своего дома она приметила тень; другая, длинная, как телеграфный столб,— в стороне. Настя узнала Нину Бублик, свою бывшую подружку. Как ушла Настя в летник, будто черная кошка между ними пробежала. Мягко, увещевающе Нина проговорила:
— Может, бросишь?
— Не-е, не брошу.
— Пойми: тебя ж жалею!
— Вот я какая бедная, все меня жалеют! — притворно вздохнула Настя.
— Ты, пожалуйста, не язви. Слыхала, поросята болеют. Помочь?
Насте очень хотелось сказать: «Помоги!»— но упрямство взяло верх. — Сама справлюсь! — резко оборвала она подружку и поднялась на
крыльцо.
До нее донесся басок Нинкиного ухажера:
— Она фактически права...
«Чудаки, раздули историю. А что, собственно, произошло? Ничего особенного!»— подумала Настя. Шли последние дни первого тура.
Каждый день Настя взвешивала поросят. Девчата и прослышали: у Олейниковой по четырнадцать килограммов вес каждого.
Погожим, теплым днем машины увезли Настиных питомцев. Четыреста двадцать поросят за один тур!..
Стали точно ненароком забегать к ней Галя Усатая, Нина Бублик.
Настя взяла новых маток, но теперь уже пятьдесят — на пять штук больше. Опять пришла горячка массовых опоросов. Была ночь, когда не сомкнула глаз. И всю эту ночь не уходили с фермы Галя Усатая и Нина Бублик.
Так в хлопотах прошло несколько дней. Настя приглядывалась к подругам, они — к ее работе. Это был своеобразный экзамен. Девушек тянуло к Насте, к работе по-новому. Как-никак за два месяца она одна сдала поросят больше, чем они обычно сдавали за весь год! Их пугали трудности. Но убедившись, что никаких особых трудностей нет и в помине, набрали и они большие туры:
Галя — пятьдесят, Нина — сорок пять маток.
Им помогали механизмы: автопоилки, кормораздатчики, любовно сделанные совхозными умельцами.
Настя с тревогой ждала первых опоросов свиноматок у Нины и Гали.
Знала по собственному опыту: справятся с этим — дальше все пойдет на лад.
Хорошо, что опоросы начались порознь. Выручила девчат взаимная поддержка.
В один из таких дней на летник заглянула Нина Переточная.
— Все равно вам не сладить! — небрежно заметила она. Но в голосе ее чувствовалась растерянность.
А утром Настю разбудила Галя Усатая.
— Что случилось? — забеспокоилась Настя.
— Да ничего. {Мельникова с Переточной туры берут!
Ейские тысячи... К концу 1960 года Настя сдала больше двух тысяч поросят. Не отстали от нее и подруги.
В шестое отделение совхоза «Ейский» началось паломничество за опытом. И вот уже не только по Ейскому району, а и по всей Кубани разошелся добрый почин. А за большие дела свои Настя была награждена орденом Ленина.
Л. КОРНЮШИН Краснодарский край
Крестьянка № 5 май 1961 г.