Архиварий-Ус

Семь тысяч картин Николая Рериха — «вестники красоты», как он называл их,— разлетелись по земле и бережно хранятся в музейных коллекциях всех континентов мира. Что же притягивает нас сегодня к рериховским полотнам? Думаю, прежде всего мысли, которыми проникнуты все его работы, и, конечно, радостные светоносные краски. Художник понял и отобразил эпос народов России и Скандинавии, Европы и Америки, Индии и Китая, Монголии и Тибета, их культуру и психологию.
Когда полотна Рериха попадают на выставки, поток желающих посмотреть их неиссякаем. Люди проявляют интерес к личности художника, заносят восторженные слова в книгу отзывов и порой спорят, есть ли такие краски и такие тени в природе. «Когда вы смотрите на эти полотна,— сказал Джавахарлал Неру на открытии посмертной выставки художника,— кажется, что вы улавливаете дух великих гор. Картины эти напоминают нам многое из нашей истории, нашего мышления, нашего культурного и духовного наследства. Многое не только о прошлом Индии, но и о чем-то постоянном и вечном».
Не случайно первый космонавт планеты Юрий Гагарин сравнил краски Земли, увиденные им из космоса, с полотнами Рериха: «Необычно, как на полотнах Рериха...».
Многие действительно считают, что мир, запечатленный художником,— это мир фантазии. На самом же деле это мир правды. Я много лет прожила рядом с Николаем Константиновичем и знаю: прежде чем попасть на полотно, все было увидено им. Правда, увидено восхищенным взором художника.
Ученик Куинджи, Рерих считал путешествия «лучшим жизненным университетом». И как все ученики Куинджи, он любил вглядываться в облака, смотреть на закаты, следить за переливами лунного света. И писать. Писать валуны, мхи, холодные озера Финляндии и с детства милые его сердцу памятники русской архитектуры.
Влюбленный в русскую старину, увлеченный археологическими раскопками, Николай Константинович, и приобретя известность, не забросил своих юношеских увлечений. Каждый год секретарь Общества поощрения художеств Н. К. Рерих отправлялся в очередную экспедицию. Его дороги лежат через Ярославль, Кострому, Углич, Новгород, Псков, Смоленск...
Рерих описывает памятники старины, разъясняет их значение. Изучает сказки и предания, былины и летописи. «Вы меня сильно порадовали рисунком древнерусской избы,— пишет молодому Рериху Владимир Васильевич Стасов. — Хорошо! Очень хорошо!»
Рисунок, столь восхитивший Стасова,— один из многих, что делались художником для картины, которую он первоначально назвал «Восстал род на род», а затем «Гонец». Полотно это невольно заставляло думать о тревожной судьбе русского народа.
И хотя в этой работе Рерих отдал дань своему учителю Куинджи — полная тайны лунная ночь, вода, пронизанная то ли голубым, то ли зеленоватым светом,— работа эта не ученическая.
Она свидетельствовала о рождении самобытного мастера. Но Русью не замыкаются интересы художника. Поездки в Скандинавию, Италию, Францию, Швейцарию, Германию не менее привычны для Рериха, чем на Валдай. И все более и более властно тянет художника Индия. Еще до первой мировой войны Н. К. Рерих начинает готовиться к научно-художественной работе на Востоке.
Но не просто было получить в царской России средства для дорогостоящей экспедиции. Вдобавок в 1916 году Рерих серьезно заболевает, и его для лечения направляют в Финляндию, в Сердоболь. Революция застает художника за границей. Н. К. Рерих всем сердцем поддерживает перемены, происшедшие на Родине, мечтает о преобразовании школы Общества поощрения художеств, которую возглавлял, в Народную Академию. Но пока он деятельно готовит экспедицию на Восток. К сожалению, было это совсем не просто. Понадобились долгие годы, прежде чем 8 мая 1923 года художник с семьей отправился в свою долгожданную центральноазиатскую экспедицию. Цель экспедиции — изучать искусство и культуру Востока. Археология, этнография, фольклор — все интересовало путешественников. Весной 1926 года после трехлетней научной работы в Индии, Сиккиме, Ладаке
рериховская экспедиция пересекает Гималаи, Каракорум, вступает в Синьцзян и доходит до г. Урумчи, где тогда находилось советское консульство.
Николай Константинович участвует в создании памятника В. И. Ленину, который сооружался у здания консульства. План дальнейшего пути экспедиции Рерих держал в секрете, ибо за время своего трехлетнего странствия встречал немало препятствий и недоброжелательства как со стороны английских агентов, так и местных китайских властей. Много раз опасность угрожала самому Рериху и жизни членов его семьи. Именно в это время он оставляет Генеральному консулу СССР в Урумчи А. Е. Быстрову завещание: «Настоящим завещаю все мое имущество, картины, литературные права... в пожизненное пользование жене моей Елене Ивановне Рерих. После же нее все указанное имущество завещаю Всесоюзной Коммунистической Партии...»
28 мая 1926 года Рерихи пересекли советскую границу. Долгожданная встреча с любимой Родиной! Но об этом пусть расскажет сам Николай Константинович. Вот скупые строки из его дневника: «Здравствуй, земля русская, .в твоем новом уборе! И еще травы, и еще золотые головки, и белые стены пограничного поста... Надо сказать, что... пограничные красноармейцы мыслят гораздо шире многих интеллигентов. Где же та узость и грубость, о которой говорили подложные отзывы?..»
В Москве Рерихи встречаются с Г. В. Чичериным, А. В. Луначарским и другими официальными лицами. Тогда же Н. К. Рерих дарит советскому народу восемь своих картин, написанных в экспедиции.
После трехмесячного пребывания на Родине — сердечных встреч в Москве, путешествия по Алтаю — Рерихи, получив советский экспедиционный паспорт, пересекают Сибирь и приезжают осенью 1926 года в Улан-Батор, где до весны 1927 года ведется подготовка к заключительному этапу экспедиции. Здесь, в Улан-Баторе, мы с сестрой, незадолго до этого потеряв родителей, познакомились с Рерихами (мне шел тогда тринадцатый год) и
стали членами их дружной семьи, состоявшей к тому времени из Николая Константиновича, его жены Елены Ивановны и двух сыновей — Юрия и Святослава.
Ранним апрельским утром 1927 года на пяти доверху нагруженных грузовиках экспедиция Рерихов, захватив и нас с сестрой, двинулась на юг через Гоби к Тибету.
Около полугода простояла экспедиция на суровом Тибетском нагорье, задержанная местными властями (как выяснилось, задержка была вызвана английскими колониальными властями, возмущенными поездкой Рерихов в Советский Союз). Вот что записывает Николай Константинович в дневнике об
этой непредвиденной задержке: «...в легких палатках при морозах свыше 50°С, при ураганных вихрях на высоте 15 000 футов Запрещено говорить с проходящими караванами; запрещено покупать пищу от населения. Медленно погибает караван (из 104 караванных животных погибло 90)».
Погибли и пять членов экспедиции. Доктор нашей экспедиции, придя в отчаяние, заявил Николаю Константиновичу: «Дальнейшее задержание экспедиции должно быть рассматриваемо, как организованное покушение на жизнь членов экспедиции». На это Рерих ответил: «Конечно, если мы хотим замерзнуть — мы и замерзнем. Но ведь есть такая замечательная вещь, как психическая энергия, которая теплее огня и питательнее хлеба. Но главное во всех случаях — это соблюдать спокойствие, всякое раздражение лишает нас лучшего психического оружия...»
Благодаря исключительному мужеству и самообладанию руководителя, экспедиция в конце концов получила разрешение на дальнейшее продвижение и успешно закончилась в мае 1928 года в Сиккиме.
В общей сложности путешествие продолжалось более пяти лет, и все это время рядом с Николаем Константиновичем была его жена и верная спутница Елена Ивановна Рерих. Николай Константинович называл жену Лада, «моя Лада».
И лучше, чем он сам, пожалуй, никому не сказать о ней. «Лада—древнерусское слово,— пишет Рерих.— Сколько в нем лада, вдохновения и силы. И как оно отвечает всему строю Елены Ивановны... Она всегда готова... принести помощь, ободрить, разъяснить... Часто остается лишь изумляться, откуда
берутся силы, особенно же зная ее слабое сердце... На коне вместе с нами Елена Ивановна проехала всю Азию, замерзала и голодала в Тибете, но всегда первая подавала пример бодрости всему каравану. И чем большая была опасность, тем бодрее, готовнее и радостнее была она. У самой пульс был 140, но она все же пыталась лично участвовать и в устроении каравана и в улажении всех путевых забот. Никто никогда не видел упадка духа
или отчаяния, а ведь к такому бывало немало поводов самого различного характера.
И живет Елена Ивановна в постоянной неустанной работе...»
Когда исполнилось сорок лет совместной жизни Рерихов, Николай Константинович написал жене: «Родная Лада! Сегодня сорок лет нашего дружного пути... Сорок лет немалый срок. В таком дальнем плавании могут быть извне встречены многие бури и грозы. Дружно проходили мы всякие препоны. И препятствия обращались в возможности. Посвящал я книги мои: «Елене, жене моей, другине, спутнице, вдохновительнице». Каждое из этих понятий было испытано в огнях жизни. И в Питере, и в Скандинавии, и в Англии, и в Америке, и по всей Азии мы трудились, учились, расширяли сознание. Творили вместе и недаром давно сказано, что все произведения должны бы носить два имени — женское и мужское...»
Кстати, картину «Держательница мира», которую вы видите на вкладке, Рерих посвятил жене. Художник так объяснял смысл этой работы: «Под многоразличными покровами человеческая мудрость слагает все тот же единый облик Красоты, Самоотверженности и Терпения. И опять на новую гору должна идти женщина, толкуя близким своим о вечных путях».
Как я уже сказала, экспедиция наша закончилась в мае 1928 года. А в декабре мы приехали в Кулу, местечко, расположенное в Западных Гималаях.
Несколько слов о жизни Рерихов в Кулу. Поднимались обычно в 6 часов утра. Завтракали. Слушали по радио последние известия. Затем все расходились по своим делам. Мастерская Николая Константиновича располагалась на высокой застекленной веранде, у всех на виду. К работе Николай Константинович не приступал до тех пор, пока не видел в своем воображении картину до мельчайших подробностей. Поэтому он писал картину
быстро, почти без поправок. Применял в Индии он преимущественно темперу. Сам замешивал сухие краски на особых клеях и смолах, добиваясь чистоты тона и необычайной яркости.
В 12 часов—обед. Короткий, Без лишних разговоров. И опять работа. До семи вечера. Затем ужин, беседы, прогулки, музыка. Она для Николая Константиновича, как и для всех Рерихов, была праздником. Елена Ивановна, племянница Мусоргского, была прекрасной пианисткой. Без музыки мы не жили. Патефон с любимыми пластинками (Глинка, Римский-Корсаков, Мусоргский, Скрябин, Бах, Бетховен, Вагнер, Дебюсси) побывал с нами всюду.
Лучшим отдыхом Николай Константинович считал перемену деятельности. На вопрос одного журнала, публиковавшего анкету — как знаменитые люди проводят праздники,— он ответил: «За работою, в чем же лучший праздник, как не в работе?»
Николай Константинович легко располагал к себе людей, умел дать добрый совет, успокоить, был очень общителен и тактичен. Сколько приходило в наш дом в Кулу жителей из окрестных деревень! А ведь к европейцам в то время относились враждебно: Индия была еще колонией.
В конце тридцатых годов Рерихи совсем уж было собрались вернуться на Родину, но началась вторая мировая война. Вся наша семья с горечью и болью восприняла весть об этом.
«До чего же хочется сделать что-то на пользу русского воинства, русского Красного Креста, русского народа»,— записывает в это время Николай Константинович в дневнике.
В самые тяжелые месяцы войны он повторял: «Победа все равно будет за нашими, за русскими». Почти во всех индийских изданиях в это время печатаются статьи Рериха о Советской России. Кроме того, по его инициативе в Индии начинает выходить журнал «Новости Советского Союза». Он пишет в декабре 1943 года брату, архитектору Б. К. Рериху: «...Вероятно, в Дели состоится в феврале наша выставка в пользу военного фонда —
все пойдет русскому воинству. Каждый должен принести и средства, и знания, и труд во славу Родины».
В 1944 году индийское издательство «Китабистан» в Аллахабаде к семидесятилетию Н. К. Рериха выпустило двенадцатый том его литературных работ. Весь гонорар от этого издания Николай Константинович передал в дар русскому Красному Кресту.
Кроме того, в том же году Н. К. Рерих и его семья перевели русскому Красному Кресту 500 фунтов стерлингов и 10 тысяч рупий. Н. К. Рерих вместе с Дж. Неру думает о создании Индорусской культурной ассоциации, говорит о необходимости создания в Индии Музея русского искусства.
Смерть застает Николая Константиновича в расцвете творческих сил, в сборах на Родину... В Советский Союз вернулся старший сын художника Юрий Николаевич. Выполняя завет отца, он привез на Родину его прекрасные творения.
И. БОГДАНОВА-РЕРИХ