Это слово появилось в тот год, когда не стало Ленина. Партия, понесшая невосполнимую потерю, объявила призыв и за один только 24 год в ее ряды вступило более 240 тысяч человек. Среди них было 23 530 женщин, в основной массе своей (89,5 процента!) работницы.
Мария Журавлева, работница Коломенского завода, писала в своем заявлении: «Я вступаю в Коммунистическую партию, чтобы помочь строить лучшую
жизнь, которая без участия женщин неосуществима, как говорил нам родной Ленин». 107 заявлений от работниц поступило в те дни в партийную организацию «Трехгорки».
В Средней Азии, где я тогда работала, в партию шли не только русские работницы, но и женщины Востока. Правда, таких было немного, насколько я помню,— всего 67.
Одной из первых подала заявление в партию узбечка, делегатка II Всесоюзного съезда Советов Турахон Ибрагимова. В Москве услышала она скорбную весть о смерти В. И. Ленина, участвовала в похоронах.
Всего повидала Турахон до прихода Советской власти, пережила нищету, работу на бая, раннее замужество, вдовство с двумя детьми. А в советские годы она стала активным организатором работы среди женщин. Тогда же пришла в партию и сбросила паранджу совсем молодая Сабира Халдарова,
которую мы вскоре выдвинули редактором первой женской газеты на узбекском языке.
Кузнецкая организация Саратовской губернии избрала меня делегатом на IX съезд партии. В Москве я до этого не бывала и, отправляясь в дорогу, конечно, волновалась. Поезд наш тащился медленно, часами стоял даже на маленьких разъездах. Пассажиры выходили из вагонов, помогали
грузить дрова на паровоз.
В Москве было холодно и голодно. По карточкам выдавали 100 граммов хлеба на день — я тоже получила такую карточку. Был март, еще лежали сугробы, но снег с улиц не убирался, трамваи не ходили, из окон домов выглядывали железные трубы печек-времянок.
Москва вместе со всей страной переживала тяготы хозяйственной разрухи.
Съезд проходил в Свердловском зале Кремля. Открыл его В. И. Ленин, он же выступал с отчетным докладом ЦК, с речами об очередных задачах хозяйственного строительства и кооперации. Неделю шел съезд, и я видела Владимира Ильича каждый день этой недели, говорящего, слушающего,
спорящего — то спокойного, то резкого и возмущенного.
Вспоминаю, в частности, как критиковал Владимир Ильич «децистов», отрицавших принцип единоначалия в руководстве предприятиями.
Убедительностью и неоспоримостью своих доводов он наголову разбивал противников, а нам, делегатам, давал ни с чем не сравнимый урок партийной принципиальности.
В то время не была еще снята угроза продолжения войны, а В. И. Ленин выдвинул задачу планового восстановления и развития народного хозяйства на основе электрификации страны.
Съезд принял постановление о работе среди женского пролетариата. В нем говорилось о большой роли работниц и крестьянок в строительстве Советской республики, а работа среди трудящихся женщин признавалась одной из неотложных задач момента и необходимой частью общепартийного дела.
Позже, работая в женотделе Средазбюро ЦК ВКП(б), я в полной мере оценила и это решение съезда партии и особенно внимание, какое оказывал
работе среди женщин сам Владимир Ильич Ленин.
Я имею в виду его выступления и отдельные высказывания, его статьи по женскому вопросу.
Мои ровесницы, наверно, помнят существовавшую долгие годы в «Правде» «Страничку женщины-работницы». Печаталась «Страничка» раз в неделю и выглядела по-разному: то занимала в газете два-три столбца, то целую полосу, а то выходила специальным приложением.
Писали в «Страничку» больше всего сами работницы — писали о насущном из насущного: как нелегко и не просто изживались на фабриках старые порядки и старые нравы, особенно по отношению к женщине, и как наперекор всему утверждалось в фабричной жизни, в быту, в умах новое, советское.
Часто появлялись на «Страничке» статьи Александры Коллонтай и Инессы Арманд, агитационные стихи Демьяна Бедного. Четыре раза на «Страничке женщины-работницы» выступил В. И. Ленин. Многие ленинские высказывания о роли женщины в советском обществе, о задачах работы в женских массах мы прочли в первый раз именно там — на женской «Страничке» в «Правде».
Это в обращении к женщинам-работницам, написанном в связи с предстоявшими тогда выборами в Московский Совет и напечатанном на «Страничке» 22 февраля 1920 года, Владимир Ильич высказал мысль, что «пролетариат не может добиться полной свободы, не завоевывая полной свободы для женщин». Там же говорил он о задаче, «чтобы женщина-работница добилась не только по закону, но и в жизни равенства с мужчиной-работником».
К 8 марта 1920 года «Страничка женщины-работницы» вышла специальным выпуском и открывалась ленинской статьей «К международному дню работниц».
«Втянуть женщину в общественно -
производительный труд,— писал тогда Владимир Ильич,— вырвать ее из «домашнего рабства», освободить ее от подчинения — отупляющего принижающего — вечной и исключительной обстановки кухни, детской — вот главная задача.
Это — борьба длительная, требующая коренной переделки и общественной техники и нравов. Но эта борьба кончится полной победой коммунизма».
Мне кажется примечательным, что со статьями, обращенными к женщинам, Владимир Ильич выступал именно на «Страничке работницы», а не на других
полосах «Правды»: ведь всю газету могла в то время прочитать далеко не каждая работница, а уж свою то «Страничку», хоть по слогам, все читали обязательно, от первой строчки до последней.
Для женотделов великолепным пособием была каждая «Страничка», а когда в ней появлялась статья Ленина, «Страничка женщины-работницы» приобретала силу такого документа, который помогал нам убеждать даже самых косных людей, самых твердолобых противников женского равноправия.
В Средней Азии таких было особенно много. Рядом с советскими законами, запрещавшими многоженство, продажу невест, выдачу замуж малолетних, существовал религиозный фанатизм, в жизни коренного населения продолжали сохраняться старые, позорные обычаи. Коммунистки-женотделки шли в кишлаки, проникали на женские дворики, чтобы донести до затворниц слово Ленина, раскрыть глаза не видевшим света, укрепить чью-то чуть теплившуюся веру, кого-то сразить, а кого-то увести с собой. Для людей, хоть раз услышавших слово Ленина, он становился воплощением самой правды,— это чувствовали и те, кто к этой правде стремился, и те, кто ее боялся.
Однажды, уже после смерти Ленина, осенью 1924 года к нам в женотдел Среднеазиатского бюро ЦК партии пришла взволнованная узбечка. Когда она отбросила черную сетку — чачван, мы увидели на ее лице следы побоев. На парандже темнели пятна крови.
— Апа (сестра), что случилось?
Захлебываясь, рассказала она целую историю. Это была делегатка только что прошедшего краевого женского съезда. Вернувшись со съезда в свой кишлак, она стала рассказывать женщинам о советских законах, о заветах В. И. Ленина. «Ленин сказал, что женщина — такой же человек, как и
мужчина,— говорила она своим слушательницам.— Ленин велел учить девочек в школе. Ленин запретил выдавать замуж малолетних...»
А когда ее спрашивали: «Откуда все это ты знаешь?» — она показывала портрет В. И. Ленина. И ей верили. Узнав о беседах агитаторши, мулла и баи пригрозили: если она не прекратит — убьют. А первое «внушение» пусть сделает муж. Вот он и сделал.
Рассказывая все это, наша гостья достала спрятанный на груди маленький узелок, развязала его и достала сложенный в несколько раз портрет Ленина, который получила на съезде...
Работница № 11 ноябрь 1968 г.