(К 60-летию со дня рождения писательницы.)
Как рассказать об удивительной способности писательского таланта вбирать в себя жизнь? Леонид Леонов однажды, говоря о писательском мастерстве, нарисовал такую картину. Поздний вечер. По лестнице медленно поднимается человек. На площадке останавливается передохнуть. Перед ним окно, и в темном небе — звезда. Человек постоял, посмотрел, положил звезду в карман и двинулся дальше...
Можно только поражаться умению Веры Пановой замечать и собирать звезды. Она живет, и жизнь, богатая и сложная, жизнь нашего современника, ложится на страницы.
Войну Панова испытала в полной мере. Когда началась война, семья была разбросана. Панова с дочерью находилась под Ленинградом, двое мальчиков с бабушкой — на Украине. Немцы пришли и под
Ленинград и на Украину. По занятой врагом территории вместе с дочерью-подростком Панова пробиралась к младшим детям. На случайных автомашинах и подводах, в товарных вагонах и пешком, стараясь не попадаться немцам на глаза, продвигалась измученная женщина с мешком за плечами...
Сильный талант, как бы ни был человек потрясен, чем бы ни заполнены были его мысли, заставляет видеть, запоминать, накапливать.
Немцев потеснили. Панова попала на Урал. Жили всей семьей в каморке, по-военному скудно. Панова, с семнадцати лет работавшая в газете, и здесь занималась журналистикой, много ездила и писала? На наших полках стоит прекрасная книга «Спутники». И она, и «Кружилиха», и другие повести начали складываться в то время.
«Кружилиха» была уже наполовину написана, когда Пермское отделение Союза писателей направило Панову в военно-санитарный поезд № 312. Писательница провела в поезде четыре рейса и по горячему следу впечатлений, отложив «Кружилиху», написала «Спутники».
Да, Вера Панова умеет собирать звезды. Ее звезды — точно схваченный характер, быстро, как сама жизнь, движущийся и, как жизнь, наполненный сюжет.
А иной раз это, кажется, мелочь, набросанная мимоходом, но она не забывается, потому что у Пановой и мелочь — звезда. Разные люди привлекают Панову. Тут и рабочий, и журналист, и крупный общественный деятель, и крестьянин. Тут люди одаренные, высокопоставленные и самые обычные, ничем, кажется, не примечательные. Но Панова говорит: приглядитесь, каждый сложен, каждый человек со своей радостью и болью стоит
участия или хотя бы внимания, каждый интересен...
Человек у Пановой всегда глубок, только это понимаешь не сразу. Кажется, чтобы изведать всю глубину, достаточно спуститься на одну ступеньку. Но шагнул— глядишь, там еще ступенька. И еще, и еще... Кто знает, сколько надо пробираться и достигнешь ли наконец дна...
Вспомните Сережу. Кого не поразит это деревце, еще не окрепшее, но ясно обозначившее свой недалекий богатый расцвет. Вся повесть о Сереже взывает к доброте: смотрите, перед вами ребенок, а он уже способен на отчаяние и на беззаветную любовь... «Сердце его уже созрело для понимания», будьте осторожны, будьте бережны с ним!
В мир, созданный писательницей, входишь легко, а покинуть его непросто. Начинаешь жить в нем, обретаешь там свою любовь и свои тревоги, к одним
людям привязываешься, других с трудом переносишь. А когда отходишь от этого мира, то чувствуешь, что он все-таки существует в тебе; можно забыть имена, но люди оставили в душе свой след, чем-то обогатили тебя, что-то могли понять.
Нора АРГУНОВ
Работница № 03 март 1965 г.