3. ВОСКРЕСЕНСКАЯ
Действие новой повести Зои Ивановны Воскресенской «Антошка» переносит нас в Швецию в годы
.
У подъезда гостиницы «Гранд Отель» стоит швейцар, похожий на старого вельможу, рядом с ним, словно паж,— тоненький мальчик в надвинутой набок шапочке и мундирчике, украшенном галунами и латунными пуговицами.
Швейцар на своем веку распахивал двери гостиниц перед многими именитыми гостями Швеции — президентами крупнейших концернов и стран мира, королями и королевами экрана и целых империй, но никогда еще ему не приходилось распахивать двери отеля перед такой разномастной публикой. Ни
одна женщина не входила обычно в «Гранд Отель» без кавалера, а сегодня идут и идут одни... Некоторых из них швейцар знает: вот дочь покойного премьер-министра Брантинга Сонни Брантинг; дочь профессора Пальмера Ева Пальмер, красавица, инженер-химик, но сбилась с пути — вышла замуж
за коммуниста; врач Андреа Андреен, и между ними какие-то фабричные девицы, студентки и совсем простые женщины, которые обычно и близко к «Гранд Отелю» не подходят. А вот эту девчонку швейцар хорошо знает. Это Магда, горничная графини Р., она не раз сопровождала графиню и накидывала на нее шубу, когда та выходила из машины. А сейчас на самой Магде шуба из настоящего меха. Но швейцара не проведешь, он знает, что эту шубу Магда взяла в прокатном бюро, а на туфли, наверное, не хватило денег. Посмотрите, как она идет, ну прямо графиня, и таким царственным жестом протягивает пригласительный билет. Прогнать ее, что ли? Но управляющий гостиницей приказал по этим билетам пропускать всех в зеленую гостиную. Швейцар вертел билет Магды, раздумывая, как поступить.
В это время подъехала дипломатическая машина, и из нее вышла мадам Коллонтай. Магда, увидев советского посланника, не сделала обычный книксен, который полагается делать горничной, а отвесила придворный реверанс и, окинув гордым взглядом швейцара, прошла вслед за мадам Коллонтай.
«Гранд Отель» похож на королевский дворец. В бесчисленных зеркалах трепещет отражение многих ламп на бронзовых подставках, мягкие ковры заглушают шаги.
Открылась дверь одной из комнат, и оттуда послышался стрекот пишущих машинок, клубами повалил табачный дым. Это пресс-комната иностранных журналистов. Здесь бок о бок сидят английские, немецкие, американские, японские, румынские, французские и всякие иные журналисты. Они собираются утром. Союзники приветствуют друг друга обычным «Доброе утро», американцы хлопают немецких журналистов по плечу: «Хэлло, дорогой враг!». Вместе пьют кофе, виски, угощают друг друга сигаретами и рассаживаются за свои машинки. С этой минуты машинки превращаются в оружие. Одни и те же факты выходят отсюда в свет на немецком, английском, французском и других языках непохожими друг на друга.
Отсюда, из этой комнаты в «Гранд Отеле», журналисты посылают информации в свои страны, в свои газеты, создают общественное мнение. Стрекот пишущих машинок прошивает воздух, как пулеметные очереди на поле боя.
Сегодня в зеленой гостиной полно женщин. Здесь собирается женская секция Общества шведско-советской дружбы. Женщины все подходят и подходят. В зале установлены рядами стулья, и перед ними невысокая трибуна. Вот на трибуну поднялась стройная седая женщина.
Она поздравила присутствующих с новыми победами Красной Армии, рассказала о том, что в Швеции сейчас работает более трехсот рукодельных кружков: женщины вяжут и шьют одежду для детей освобожденных районов Советского Союза.
А затем на трибуну вышла Александра Михайловна Коллонтай. На черном платье у нее три ордена: орден Ленина и Трудового Красного Знамени. И носит она ордена, как носили их в первые годы после революции, на красных атласных розетках.
Женщины захлопали в ладоши. Сначала робко, тихонько, боясь нарушить торжественную тишину «Гранд Отеля», а потом все громче и громче.
Аплодисменты разрастаются, они воодушевляют, как песня, сближают людей, роднят их. Все, что разделяло до этой минуты женщин, стерлось, отошло назад, а в аплодисментах выплескиваются и сливаются в общий поток материнские думы о детях, их будущем, протест против насилия, войны.
— Дорогие подруги,— обвела влажными глазами сидящих перед ней женщин Александра Михайловна,— я вижу среди вас моих старых друзей. Мы собирались с вами здесь во время первой мировой войны, двадцать семь лет назад, чтобы сказать решительное «нет» войне. Я тогда выступала за поражение русского царского правительства, потому что та война велась всеми правительствами ради наживы, за передел мира и была войной несправедливой.
— Я-гха, я-гха,— поддакивают старые женщины.
Они хорошо помнят 1914 год, когда разразилась первая мировая война. Александра Коллонтай в тот год была выслана из Германии в Швецию как русская эмигрантка. Швеция и тогда не воевала, была нейтральной, но молодежь мучительно хотела понять, кто же прав в той войне, и среди студенчества шли страстные споры.
Александра Коллонтай принесла шведскому народу слова жестокой правды о войне, гневные слова Ленина, направленные против грабительской войны. Она без устали выступала на митингах и убедительно доказывала, что в той войне правой стороны не было.
Пламенные речи Коллонтай будоражили людей, и однажды ночью к гостинице, где она жила, подъехала черная карета без окон и увезла русскую женщину в шведскую тюрьму.
Студенты, молодые рабочие собирались у тюрьмы и требовали освобождения русской революционерки.
Шведское правительство решило избавиться от узницы, которая, даже сидя в тюрьме, вносила смятение в умы молодежи, и в ноябре 1914 года король Густав V подписал указ о высылке из страны эмигрантки Александры Коллонтай и о запрещении ей навеки вступать на шведскую землю.
С норвежской границы Коллонтай послала своим шведским друзьям открытку, которая звучала как вызов королевскому указу: «Я не говорю вам «прощайте», а только «до свиданья»!»
Прошли годы. В России победила Октябрьская революция. Укрепилась Советская власть...
Осенью 1930 года шведское министерство иностранных дел переживало беспокойные дни. Чиновник протокольного отдела министерства и церемониймейстер королевского двора были в смятении. Они, которые, не заглядывая ни в какие справочники, могли расписать церемонию приема любого именитого лица, будь то английский король, японский микадо, американский посол или сам Рокфеллер, на этот раз не знали, как поступить.
В Стокгольм прибыла полномочный представитель Советского Союза Александра Коллонтай. Впервые за многовековую историю Швеции королю будет вручать верительные грамоты дипломат-женщина, да еще представитель коммунистической России! Как должна быть обставлена эта церемония?
Должны ли женщине оказывать те же почести, что и мужчине?
Хотя женщина
в Швеции по закону и объявлена равноправной с мужчиной, но она не может быть награждена орденами, и никогда еще не было женщин-министров и женщин-послов.
Чиновник рылся в справочниках. В истории были известны только два случая, когда дипломатическим представителем была женщина. Норвежский король и президент Мексики принимали верительные грамоты от женщины-посла, но в обоих случаях это была все та же мадам Коллонтай. Итак, история не знает другого имени женщины-дипломата. Как же должна быть обставлена церемония представления ее королю? «Не запрашивать же королевский двор Норвегии, как ее принимал Хокон VII,— размышляет чиновник.— У норвежского короля свои порядки, он приглашает на прием в королевский дворец даже представителя коммунистической партии».
Александра Михайловна Коллонтай сказала, что она сама решит, как ей одеться. А как она решит? Может, вздумает явиться в кожаной куртке и с маузером на боку? Ведь именно так изображаются советские общественные деятельницы в шведских газетах.
В один из осенних дней, когда Стокгольм окутывал голубой туман, за советским полпредом была прислана золотая, запряженная восемью белыми лошадьми карета.
В черном бархатном платье, украшенном кружевом и тоненькой золотой цепочкой, к которой был прикреплен лорнет, в шляпе со страусовым пером, Александра Коллонтай под торжественные звуки музыки поднялась по белым мраморным ступеням дворца. Почетный караул в доспехах драбандов
Карла XII, выстроенный у старых шведских знамен, замер и был похож на каменные изваяния. Очень высокий король Густав V должен был низко склониться, чтобы приветствовать небольшую женщину с синими глазами.
— Как мне поступить дальше? — спросил король у Александры Михайловны после краткой церемонии вручения верительных грамот.— По нашему, шведскому этикету король и посланник разговаривают стоя. Как вас принимал Хокон VII?
— Его величество норвежский король любезно предложил мне сесть и сел сам,— отвечал советский полномочный представитель.
— Тогда сядем,— предложил король.— На каком языке вы предпочитаете разговаривать?
— На том, на котором пожелает ваше величество.
— На французском,— после некоторого раздумья решил король...
Ночью министра иностранных дел разбудил настойчивый телефонный звонок. Сообщали, что обнаружен указ, подписанный в ноябре 1914 года тем же Густавом V, о высылке из страны русского политического эмигранта мадам Коллонтай и о запрещении ей навеки вступать на шведскую землю.
Как быть? Выход, впрочем, был найден. На следующий день в газете, которую никто не читал, мелким шрифтом был набран королевский указ, отменяющий указ от ноября 1914 года.
Тогда, в 1914 году, Александра Коллонтай была в Швеции политическим эмигрантом.
Теперь, в 1942 году, Александра Михайловна Коллонтай вот уже двенадцатый год является посланником первого в мире социалистического государства.
Тогда, в первую мировую войну, Александра Коллонтай страстно защищала призыв Владимира Ильича Ленина превратить войну империалистическую в войну гражданскую, бороться за социалистическую революцию. Она выступала тогда за поражение в войне царской России.
Теперь, в 1942 году, Александра Михайловна Коллонтай вместе со своим народом ведет борьбу за победу страны социализма в войне против черных сил фашизма.
И шведки, затаив дыхание, слушают рассказ Александры Михайловны о положении на фронтах, о мужественной борьбе, которую ведет советский народ за счастье и благо всего человечества.
Александра Михайловна кончила говорить. Женщины долго аплодировали, объединенные одним стремлением, одними думами.
...И вдруг раздвинулись стеклянные стены зала. Послышался чистый длинный звук, похожий на пионерский горн, и оборвался, его раздавил грозный рокот боя, топот подкованных сапог, и неожиданно нежно запели скрипки...
Оркестр исполнял 7-ю симфонию Шостаковича, симфонию мужества, борьбы и победы советского народа. Женщины слушали стоя.
Эта симфония, рожденная в блокированном Ленинграде в дни тяжелых испытаний, прибыла сюда, в Швецию. Записанная на пленку, она летела на самолете из Куйбышева в Иран, оттуда в Ирак, Египет, через всю Африку. Обходя минные поля, спасаясь от подводных лодок, она пересекла на пароходе Атлантический океан, прибыла в Нью-Йорк. На английском военном корабле в штормовую погоду отправилась в Лондон, затем на самолете через Северное море, через исстрадавшуюся Норвегию прибыла в Стокгольм и вот впервые зазвучала здесь в исполнении Гетеборгского оркестра.
Женщины слушают и не стыдятся слез, они берут друг друга за руки и плачут. Но это не слезы умиления, это слезы большой душевной гордости за героический советский народ.
Работница № 10 октябрь 1965 г.