Если бы на «Театральной площади» был и книжный магазин, то в нем сейчас появилась бы новинка — «Театр и время» Аркадия Анастасьева. Книга посмертная. Но сколько лет в журнальных и газетных редакциях во ВНИИ искусствознания, в самих театрах новые впечатления будут соотноситься с памятью — «Как бы это понравилось Аркадию?»; «Как бы это показалось Аркадию?»; «А вот Аркадий, наверное, сказал бы…»
Аркадий — для сверстников, Аркадий Николаевич — для учеников, аспирантов, младшего журналистского поколения, младшего поколения самих театров.
Как не хватает сегодняшним премьерам, послепремьерным обсуждениям маленькой фигуры Павла Александровича Маркова и большого, импозантного Аркадия Николаевича Анастасьева!
Они часто вместе и приезжали в театр, старались смотреть все, следить за пестрой сменой премьер и гастролей, а это очень нелегко и возможно только для истинно театрального человека. Анастасьев вслед за Марковым был таким истинно театральным человеком, хотя учился не в ГИТИСв — в ИФЛИ.
Кстати, это очень чувствовалось — естественная широта взглядов, принадлежность к тому довоенному поколение, которое так много дало и гуманитарным наукам, и уровню работы редакций («Литературная газета», где Анастасьев был членом редколлегии, помнит уровень его работы). Для Анастасьева живой театр был и радостью, и волненьем, и тревогой — делом жизни, «сверхзадачей» ее. Этой радостью и тревогой он откровенно делился с читателями «Правды», «Литературной газеты», «Комсомольской правды», «Театра», а завоевать право на такую откровенность с людьми театра нелегко. Он умел говорить и писать без обид и чувства снисхождения; неудачи анализировал, но не радовался им, даже когда неудачи эти подтверждали его правоту.
Радовался он премьерам «Современника», отвечающим названию театра, премьерам Ефремова в Художественном театре, «Сказкам Старого Арбата» Арбузова, новому прочтению «Оптимистической трагедии», домашнему теплу премьеры Розова и бесконечной дороге «Мамаши Кураж» в Театре Маяковского.
В книге «Театр и время» составители Н. А. Анастасьев и Е. П. Перегудова собрали по страницам прессы статьи об этих премьерах. Не отклики, не статьи-отметки («создал запоминающийся образ»), но статьи-размышления о конкретных спектаклях и общих театральных процессах.
А «запоминающиеся образы» живут на этих страницах большей частью ограниченных объемом газетной рецензии. Как точно прослежена эволюция прочтения «Оптимистической трагедии» в номерах «Литературной газеты» 1956 и 1967 годов, как воссоздан «парный портрет» исполнителей вахтанговской «Варшавской мелодии» в «Правде». А статья занимает в книге менее полутора страниц! В словах,«эта драма исполнена жизнеутверждения, святой веры в идеал» — отношение одновременно к пьесе Иона Друцэ «Святая святых», к спектаклю ЦТСА, к исполнению Николая Пастухова.
Здесь и большие статьи, в которых современность тесно связана с историей советского театра, и портреты Павла Маркова, Рубена Симонова, Василия Орлова, Ефима Копеляна (смерть его Аркадий Николаевич переживал как тяжкую личную утрату). Содержательно небольшое предисловие Олега Ефремова под названием «Память театра». Движение памяти, движение времени подчеркнуто названиями разделов: «пятидесятые...», «шестидесятые...», «семидесятые годы...». На них обрывается счет. Но в восьмидесятых театр проверяется теми же критериями, той же требовательной любовью, которой жил Аркадий Анастасьев.
Е. ПОЛЯКОВА
"Литературная газета", № 46(5060), 13 ноября , среда, 1985 г.
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области