У всех на устах: борьбу за трезвость надо поворачивать в новое русло. Надо и помнить: от того, что мы сделаем, зависит, какой будет наша жизнь завтра, какими будем мы.
Если упрощенно, то мнения об очередях за спиртным разделились на два крайне противоположных. Одни считают, что правильно было бы снизить цены на спиртное, расширить его продажу, снять все существующие ныне ограничения и запреты. Другие предлагают наоборот: поднять цены, реализацию алкоголя сократить, магазины закрыть. И вообще, через год-полтора ввести «сухой закон».
Что касается позиции первых, то возникает такой вопрос: сократится ли число пьющих и будет ли меньше бед от пьянства, если мы сделаем спиртное доступным? Вспомним, например, печальный опыт Франции, где алкоголь до недавнего времени продавался на каждом углу всем и в любое время суток. Франция занимала первое место в мире по потреблению спиртного на душу населения, по количеству алкоголиков, жертв «пьяного зачатия», психозов...
А вот в странах ислама, где алкоголь под строжайшим запретом, этого рода социальные аномалии — исключительная редкость. Только лишь наличие в продаже алкогольных изделий еще не приводит к пьянству широкие слои населения. Позволю себе такой гротеск. У нас в свободном обиходе много всевозможных ядовитых жидкостей. Например, бензин. Для человека — яд, такой же, как и этанол. Смогли же наши виноделы так замаскировать этанол, что люди пьют и оторваться не могут — вкусно. То же шампанское, то же пиво...
Аналогичным образом с проблемой вкуса могли бы справиться наши «бензиноделы». Надо только показать пример, дать рекламный образ. И если с экранов кино, телевизора, из книг и газет на вас обрушится шквал пропаганды пития бензина, будьте уверены, станете вы попивать бензин да приговаривать: без бензина нет веселья. И потребуете запретить солярку и керосин, как низкопробную сивуху.
Так вот, вводить ограничения и запреты на спиртное в отрыве от всесторонней, на социальном уровне, антиалкогольной профилактики так же бесполезно, как, например, выжимать белье в воде. Бесполезно запрещать распитие спиртных изделий в общественных местах, если его распивают дома. Бесполезно бороться с пьянством наших детей, если мы не боремся должным образом с пьянством взрослых. Бесполезно говорить, что алкоголь — яд, если мы его продаем с красивыми этикетками, под красивыми названиями.
Очевидное очевидно, к сожалению, не для всех. Часто мы слышим фразу: запретительные меры никогда ни к чему хорошему не приводили. В связи с этим замечу: печальный опыт Франции и удовлетворительный опыт стран ислама мало кому известны, зато вряд ли найдется человек, который не слыхал бы о «сухих законах», потерпевших неудачу в США и странах Скандинавии.
Что и говорить, противники трезвости ловко передергивают факты. На какую объективную информацию о действительных причинах поражения «сухого закона» в зарубежных странах вы можете сослаться? Могу вас отослать, пожалуй, лишь к одной: Л. Киселев. «Какого закона нам не хватает, или — слово за наукой» («ТК», № 10, 1988).
Нелишним будет напомнить, что в США «сухой закон» отменили потому, что этого добились спиртозаводчики, заинтересованные в доходах. Норвегия уступила требованию Италии продолжать закупать ее вина, иначе Италия прекратит закупку норвежской рыбы... Коль у противников запретительных мер столь короткая память, позвольте напомнить: мы не курим в автобусах только потому, что в недалеком прошлом был введен запрет на курение в городском транспорте. Мы не ездим по левой стороне дорог потому, что нас обязывают это делать Правила дорожного движения. Мы не ходим по городу жарким днем без брюк и юбок потому, что хорошо усвоили морально-этические запреты. Быть может, имеет смысл признать один из эволюционных факторов, что именно благодаря нормирующим запретам и ограничениям мы с вами приобрели человеческий облик?
* * *
Многие, с кем довелось беседовать, понимают, что бороться с пьянством необходимо. Но как? Тут-то возникают принципиальные разногласия.
Оппоненты возражают, мол, очереди за алкоголем нас позорят, они привели к употреблению одеколонов, вспыхнуло самогоноварение. Очереди загадили и затерроризировали всю округу...
Отметим сразу: «пьяные» очереди позорят не нас, а тех, кто в них стоит. Если уж говорить о действительно позорных для нас очередях, то нужно вспомнить и очереди на жилье, за продуктами питания, в ясли и детсады. О суррогатах. Фраза — кто хочет, тот все равно напьется,— как говорится, на публику. Разумеется, напьется. Но только тот, для кого уже нет различия между коньяком и одеколоном. Функция очереди, по-моему, заключается в том, чтобы удержать начинающих. С этим, думается, очереди справляются успешно: не потерявший стыд в нее не станет.
Сейчас противники отрезвления продолжают муссировать известный жупел: в результате сокращения продажи спиртного, закрытия винно-водочных магазинов возросли токсикомания, наркомания, самогоноварение. Токсикомания распространена среди детей и подростков. Можно ли утверждать, что детей спровоцировала на вдыхание паров бензина или ацетона именно недоступность алкогольного наркотика?
Утверждать, будто наркомания появилась у нас только в 1985 году просто глупо. Согласно этой логике можно ведь сказать и так: благодаря гласности у нас «возникла» токсикомания, наркомания, проституция, коррупция... То, что в последние годы все эти явления получили дальнейшее развитие, невозможно отрицать. Но ставить их в зависимость от введенных в 1985 году запретительных мер, значит, смешивать два параллельных процесса.
Что касается пресловутой «вспышки» самогоноварения, то это не более, чем миф, роль которого сводится к тому, чтобы оправдать позиции культурного пития (см. «ТК», № 6, 1988, № 1, 1989). В целом кустари-самогонщики, к примеру, нашего города совершенно неконкурентны даже с одной поточной линией Абаканского винзавода. Их, конечно, нельзя игнорировать, но не следует и переоценивать возможности. О неспособности подпольной индустрии алкогольного яда конкурировать с государственной спиртовой монополией говорит тот факт, что самогонщики не смогли сколько-нибудь существенно восполнить тот алкоголь, выпуск которого сокращен государственными предприятиями. Это подтверждают цифры: смертность от алкоголизма в СССР за период с 1984 по 1986 год сократилась на 52 процента («АиФ», № 46, 1987), а реализация государственного алкоголя за этот же период сократилась на 48 процентов.
Невозможно не признать, что запретительные меры уже принесли существенные положительные результаты. Но значит ли это, что запреты необходимо абсолютизировать и уповать только на них да на хорошего дядю, который все наши проблемы решит сверху указаниями да постановлениями? Решать дела в административно-командном стиле — значит, завести дело в тупик, дискредитировать его.
Понимая ситуацию, активисты трезвеннического движения Абакана с удовлетворением встретили заявление заместителя председателя горисполкома А. А. Озеровой оставить реализацию алкоголя на существующем уровне — ни больше, ни меньше. Позиция гибкая. Людей, полностью отказавшихся от употребления спиртного, слишком мало для того, чтобы введенный завтра «сухой закон» не превратился в фикцию. Поэтому в дальнейшем для трезвеннического движения приемлем один путь: «Прежде всего, мы должны убедить, а потом принудить» (Ленин В. И., ПСС, т. 43, с. 54).
Е. БАТРАКОВ, заместитель председателя дискуссионного клуба «Луч»
г. Абакан
«В ПЛЕНУ У ЧИНОВНИКОВ»
Так называлась заметка, опубликованная в № 10 нашего журнала. Исполняющий обязанности директора Витебского треста столовых и ресторанов В. Кузьмин сообщил редакции, что заметка рассмотрена на производственном совещании в тресте в присутствии руководителя дискоклуба В. Бельчикова и директора ресторана «Журавинка» Л. Божковой. В настоящее время в кафе, согласно договора, проведен косметический ремонт (побелка, окраска стен и потолка), оборудована эстрада, закончены работы по ограждению гардероба, установлены телевизоры.
Администрация треста совместно с руководством парка культуры и отдыха разработали мероприятия по повышению качества обслуживания посетителей дискотеки. Директору ресторана «Журавин-ка» Л. Божковой указано на недостатки в организации работы кафе. Заведующая кафе «Южное» Н. Сидорова лишена вознаграждения по итогам работы за 1988 год на 10 процентов.
Микрорайон Корабел. Здесь проживают семьи судостроителей. Две средние школы, уютный спорткомплекс, кинотеатр «Мир», большая поликлиника, детский комбинат с зимним садом и бассейном, почтамт, гостиница «Бригантина» стоят как бы по окружности друг за дружкой. А в центре — двухэтажный торговый комплекс, отдельный вход которого ведет в винно-водочный отдел.
Со всего микрорайона стекаются сюда за спиртным. С 14 до 19 здесь очередь, толпа. Чтобы пройти, например, к деткомбинату, надо пробиться сквозь нее.
Жители микрорайона обращались в газеты, к своим депутатам, к городским властям с одной-единственной просьбой: «Уберите с глаз долой эту точку, пусть она будет где-нибудь на отшибе». Дважды собирались на сходы, на которых принимались решения об удалении этой социальной язвы.
Безрезультатно. А выход ведь есть. В микрорайоне два пункта по приему стеклотары. В одном из них, что находится в стороне от жилых домов, можно было бы организовать продажу спиртного. Или вообще отказаться от его продажи.
Л. МАРЧЕНКО г. Херсон
Журнал "Трезвость и культура" № 3 1989
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области