Информированность населения — штука по-своему парадоксальная. Чем свободнее доступ к правде, чем больше ее, правды, мы получаем, тем выше в ней потребность.
Осенью 1987 года на улицах и площадях столицы стали появляться молодые люди с небольшим плакатом, заполненным убористым текстом. Прохожим, что останавливались, заинтересовавшись довольно необычным по тем временам еще зрелищем, предлагали: текст прочитать и, если возникнет желание, подписать такой же в одном из многочисленных под копирку отпечатанных бланков. Бланки, как и плакат, озаглавлены были так: «Обращение в Президиум Верховного Совета СССР».
Глядя на этих людей (а им в основном было до или чуть больше 30), многие диву давались: зачем им это? Ведь в обращении-то шла речь о необходимости увековечить память миллионов загубленных человеческих жизней в давние уже годы кровавого сталинского террора, безвинных жертв одного из самых страшных в мировой истории преступлений против целого народа. Стоявшим у плаката впрямую задавали один и тот же вопрос: «А что, это и вашей семьи коснулось?»
И оказывалось: далеко не все из тех, кто входит в недавно созданную неформальную группу «Мемориал», родные и близкие репрессированных. «И все равно это касается каждого из нас»,— сказал мне тогда член группы «Мемориал» Олег Орлов, сотрудник одного из московских НИИ. С темы культа личности снят наконец запрет, но в конце 1987-го официальное отношение к группе «Мемориал» было достаточно настороженным: сколько раз задерживала ребят милиция, в скольких инстанциях приходилось давать объяснения, выслушивать ответственные внушения...
И только месяца за два до XIX Всесоюзной партконференции удалось-таки добиться разрешения на сбор подписей. Исполком Ленинградского райсовета Москвы отвел для этого место вблизи станции метро «Речной вокзал». И за короткое время ребята сделали, казалось, немыслимое. Собрали, во-первых, более сорока тысяч подписей. Причем используя для этого не только отведенную им малоприметную точку на окраине столицы, но и проходившие в городе массовые митинги и собрания, театральные аудитории. А своего рода итогом стал массовый митинг в конце июня на территории того же Ленинградского района.
Группе делегатов XIX Всесоюзной партконференции на нем был передан текст обращения — мнение тысяч и тысяч граждан страны... Слова о необходимости строительства в Москве Мемориала в память о миллионах репрессированных и безвинно оболганных прозвучали и на самой партконференции. Говорил об этом в своем заключительном слове и Михаил Сергеевич Горбачев. И вот принято решение Политбюро. Создается фонд. Какое же значение вкладываем мы в понятие «Мемориал»?
В 1937 году мой дальний родственник был арестован за в сердцах брошенные слова о показухе в связи с приездом на его завод какой-то зарубежной делегации — в брежневские годы мы примирились с тем, что показуха стала элементом нашего стиля жизни. На костях и крови политических узников строила когда-то страна свои дороги и каналы, возводила индустриальные гиганты и разрабатывала рудники — подневольный труд дал нам сегодня образцы низкорентабельной экономики, а волевые методы руководства породили мутанта, который ничего не производит ни в материальной, ни в духовной сферах.
И если сегодня по-прежнему перестройке остро не хватает бескорыстных, самостоятельно мыслящих людей с незакисшей в болоте застоя гражданской совестью, то причины этому — там, в прошлом. Из пропасти духа, где бесчестье считали за честь, двурушничество с готовностью выдавали за искренний порыв, а правда и ложь были неотличимы, как два солдатских сапога, выбраться, сохранив в себе человека, удавалось немногим.
Высокая им благодарность — за мужество. Но жертвы кровавого режима репрессий исчислять тем не менее следует не только миллионами умерщвленных, без вины виноватых, опороченных, но и десятками миллионов тех, в ком сформирована психология раба. Один человек в ответ на это мне не без раздражения сказал: «Что ж, памятник, получается, надо ставить всем нам — жертвам?» Получается. Только не в памятнике как таковом дело. Самая страшная опасность (а она все еще существует): благородная идея Мемориала может выродиться в очередную высоченную мраморную или гранитную стелу со стандартным барельефом. Или нестандартным.
Но никакой, даже самый эмоциональный и высокохудожественный символ не способен создать социальных гарантий от произвола, тирании, перелицовки идеалов. Словом, от вранья во всех его обличьях. Гарантией от вранья может стать только правда.
Поэтому Мемориал — это не просто памятник. Это еще и музей, архив, огромный, постоянно действующий исследовательский, просветительский центр, где могла бы вестись планомерная работа. Здесь будут собраны воспоминания и документы, на основе которых и должно во многом формироваться сознание наших людей, осознание ими собственной гражданской, человеческой ценности.
Дело это, кстати сказать, уже начато. Группа «Мемориал» параллельно со сбором подписей с осени 1987 года занимается и архивной, в какой-то мере даже журналистской работой: встречается с людьми, записывает их устные рассказы, собирает сохранившиеся материальные свидетельства.
Правда, ничего из этого пока не обнародовано. А ведь сами судьбы человеческие — ярчайший урок истории. Не удержусь — о нескольких судьбах расскажу. О детских.
Писатель Камил Икрамов сидел в тесном тюремном боксе вместе с 14-летним мальчиком. На вопрос «За что забрали?» паренек ответил: «За партию». Оказывается, в Ульяновске существовала Всесоюзная партия против Сталина — ВППС. Подпольная детская партия. О похожей лагерной встрече вспоминает и киносценарист Валерий Фрид. Девочка Алла получила двадцать лет тюрьмы как член террористической организации «Юные ленинцы».
А вот рассказ Анны Михайловны Лариной, вдовы Николая Бухарина: «Я хорошо знала Петю Якира, сына того самого легендарного командарма. Петя попал в тюрьму в 14 лет. А чуть раньше, в астраханской ссылке, он мне сказал: «Главный палач — это Сталин». Петя написал замечательную статью в журнал «Большевик», которая, конечно, не была опубликована. А в тот астраханский период я бы, наверное, не посмела, как он, открыто выступать на собраниях. Приходил к нам взъерошенный, со словами: «...Я никого не привел». Потом его все-таки взяли».
Так почему я именно о детских судьбах? Да по-разному, понимаете, пока воспринимают они, нынешние 14-летние да и те, что постарше, разговоры о прошлом страны — пусть даже самые честные, искренние разговоры. Скажем прямо: многие еще всячески отгораживаются — меня-де это не касается.
Да и понять их можно: вчера только мы один им курс истории преподносили, сегодня вроде бы пытаемся совсем другой...
Но однажды к тому самому месту сбора подписей у «Речного вокзала» подъехали, отчаянно виражируя на самодельных скейтах, двое ребят с явной каникулярной беззаботностью на лицах. Постояли, плакат прочли. Молча взяли бланк и расписались. «Спасибо вам»,— привычно поблагодарили их люди из группы «Мемориал». — Нет, это вам спасибо,— неожиданно серьезно и осознанно ответил один из мальчишек. Побольше бы таких ребят. Для этого и нужен Мемориал.
Константин ИСААКОВ Москва
От редакции: Сообщаем, что деятельность активистов неформальной группы «Мемориал» дала первые результаты. Учреждено Всесоюзное историко-просветительское общество. Оно так и названо — «Мемориал».
Запросы о без вести пропавших в лагерях, материалы о жертвах террора можно направлять по адресу: 125319 Москва, улица Черняховского, 2, оргкомитет «Мемориал». Справки по телефону: 151-92-86. В Жилсоцбанке СССР открыт счет для сбора средств на строительство мемориального комплекса жертвам сталинских репрессий. Его номер 700454.
Журнал "Трезвость и культура" № 1/89
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области