Главная | Регистрация | Вход | RSS

Архиварий-Ус

Меню сайта
Категории раздела
>
Новости
Мои статьи
Политика и экономика 1980
Литературная газета
Газета "Ленинская Правда"
Газета "Правда"
Еженедельник "За рубежом"
Газета "Полярная Правда"
Газета "Московская правда"
Немецкий шпионаж в России
Журнал "Трезвость и культура"
Политика и экономика 1981
Журнал "Юность"
Журнал "Крестьянка"
Журнал "Работница"
Статистика
Яндекс.Метрика
Отзовись, Аэлита!
Вадим Горелов

Накануне 250-летия Академии наук СССР ряду крупных ученых была разослана анкета. В числе многих вопросов содержался в ней и такой:  «Какие области науки, по Вашему мнению, будут ведущими в начале третьего тысячелетия?» 

Ученые назвали термоядерную энергетику, биологию, кибернетику, генную инженерию, океанологию... и почти во всех ответах — астрофизику. Энгельгардт, Амбарцумян, Бреховских, Глушков и другие академики считают, что в будущем широкое развитие получат астрофизические исследования, нацеленные на познание законов Вселенной, ее эволюции, ее судеб.

Наверное, в этом есть своя закономерность. Она следствие новых возможностей, желания полнее их реализовать. В ответах подчеркнута значимость одной из наиболее фундаментальных наук, ее огромная роль, ее плодотворное влияние на развитие других областей знания. И это весьма характерно.

На XXV съезде КПСС, определившем основные направления всего нашего дальнейшего движения вперед, было прямо сказано, что «полноводный поток научно-технического прогресса иссякнет, если его не будут постоянно питать фундаментальные исследования». 

Короткая августовская ночь подходила к концу. В Муллардовской обсерватории, построенной месяц назад студентами Кембриджа, аспирантка профессора А. Хьюиша Жаклин Белл небрежно просматривала записи регистрирующего устройства. Безмятежность ее лица свидетельствовала о желании поскорее завершить дежурство и уйти домой, тем более что завтра начинался отпуск. 

Нынешняя ночь показалась ей на редкость длинной. Было холодно. Регистрирующее устройство  писало всякую чушь. Ну, хотя бы вот эта запись. Разве в космосе могут быть источники радиоизлучения с таким быстрым мерцанием? Да еще прерывистым?

Вдруг Жаклин побледнела. Не может быть! Нет, это просто невозможно! Она торопливо начала просматривать ленты сначала. Запись была четкой и стройной. Телескоп принимал ярко выраженный сигнал из глубин Вселенной. Сигнал прерывистый, строго организованный! Его могли послать только...
Нет, нет! Ерунда. Приборы записали обычные земные помехи, ничего общего с космосом не имеющие. 

Утром шеф твердо сказал сотрудникам: «У Жаклин слишком богатое воображение. Наш радиотелескоп так чувствителен, что ему ничего не стоит записать помехи от замыкания в проходящем мимо автомобиле. Пусть отдыхает спокойно. Но об этом пока не следует рассказывать. Никому».
Жаклин уехала.

Регистрационные ленты лежали на столе Хьюиша. Профессор не прикасался к ним. Он сразу увидел, что они хранят следы какого-то стройного излучения — столь стройного и достаточно похожего на разумную информацию, что об этом было страшно думать.

В сентябре сигнал удалось записать еще шесть раз. Профессор и его аспирантка поняли, что некое небесное тело посылает во Вселенную радиоволны, работая в совершенно необычном, ни разу до того не наблюдавшемся режиме. Радиотелескоп обсерватории близ Кембриджа регулярно фиксировал «позывные» из одной и той же точки пространства. Причем импульсы чередовались с поражающе точной периодичностью. 

Тщательные измерения показали, что сигнал из космоса достигает Земли, чередуя всплески через одну и 3373 десятитысячных секунды. Результат никак не укладывался в рамки существовавших представлений. Жаклин нервничала. Но Хьюиш пе торопился с выводами.

Предположение о космическом корабле пришлось отмести: координаты непонятной «радиостанции» оставались все время неизменными. Обнаружить какое-либо осмысленное чередование всплесков и пауз тоже не удалось. Похоже было, что где-то на окраине галактики кем-то оставленный радиомаяк указывал дорогу какому-то неизвестному страннику.

Астрономы уже несколько десятилетий изучают радиоволны, излучаемые многочисленными  звездами и звездными системами. 

Работа эта долгая, сложная и кропотливая. Приходится исписывать сотни километров пленки, на которой кривые, напоминающие монотонность горного рельефа, словно сфинксы, хранят космические тайны. И вдруг... космическое тело регулярно посылает сигнал с периодичностью, которой могут позавидовать лучшие земные радиостанции. Есть от чего прийти в недоумение.

Источник с необъяснимыми физическими свойствами был назван пульсаром — пульсирующее радиоизлучение. Профессор Хьюиш попросил всех своих сотрудников об открытии никому не говорить.

Начались проверочные наблюдения, затянувшиеся на полгода. Исследование и вся обработка материалов велись в строгом секрете. Даже наиболее близкие соседи по старинному университетскому Кембриджу — астрономы и радиофизики — ничего об этом не знали. Под упорным воздействием молодых сотрудников Хьюиш стал считать, что обнаруженные сигналы есть некое инженерное проявление внеземной цивилизации. Ее обитателей окрестили в лаборатории «зелеными человечками».

Наконец, 24 февраля 1968 года в английском журнале «Природа» была опубликована статья. Она вызвала сенсацию, которая мгновенно облетела весь мир.

Французские информационные агентства прервали передачи и «молнией» распространили сообщение о сигналах, принимаемых Муллардовской радиоастрономической обсерваторией, а также комментарий научного обозревателя. Из комментария следовало, что немедленно необходимо ответить на зов людей иной цивилизации. Вечерний выпуск «Нью-Йорк таймса» украшали аншлаги «Зов братьев по разуму», «Англичане Белл и Хьюиш беседуют с зелеными человечками». «Последние известия» Всесоюзного радио спокойно проинформировали об открытии неизвестного ранее источника пульсирующего радиоизлучения, высказав предположение о его естественном происхождении и возможности получить при тщательном изучении новые сведения о сложных процессах, происходящих во Вселенной.

Разумеется, астрофизики сразу же настроили свои радиотелескопы на обозначенную частоту, нацелив их на загадочную точку звездного неба. Данные англичан подтвердились. Вскоре были обнаружены новые пульсары. Ученые обсерватории Физического института Академии наук СССР в Пущине под Москвой открыли источник радиоизлучения с периодом повторения импульсов в одну и девять сотых секунды.

Сейчас пульсаров известно довольно много. Один из них мигает через каждые 0,25 секунды. Гипотеза о разумных существах, ищущих себе подобных, уступила место более трезвым взглядам, которые уже не оставляют места романтическим «зеленым человечкам». Тем не менее, само открытие имело огромное значение, и впоследствии за него Хьюишу была присуждена Нобелевская премия.

Первое обстоятельство, на которое хотелось бы в связи с этим открытием обратить внимание,— повторяемость вспышек пульсара монотонна, сигналы, достигающие Земли, абсолютно однообразны. Значит, никакой разумной информации они не содержат. Второе, не менее важное,— мощность излучения превосходит любые мыслимые по земным масштабам границы. Во вспышке она во много раз больше мощности Солнца. И, значит, ни о каком радиомаяке не может быть и речи. Предположение о некоем инженерном проявлении внеземной цивилизации отпадает. Но тогда что же это? 

Предварительные теоретические расчеты дали основание предположить, что пульсирующее радиоизлучение могло бы исходить от так называемых белых карликов. Это небольшие, угасающие звезды, которые отличаются от других объектов Вселенной очень высокой плотностью. Наперсток вещества с белого карлика весил бы на Земле более десяти тысяч тонн. Гипотетическая модель интересующего нас процесса в упрощенном виде выглядит примерно так: все тело звезды сотрясают колебания, от которых она то сжимается, то расширяется, что и является причиной прерывистых излучений, принимаемых нашими радиотелескопами. 

Потом более детальное рассмотрение проблемы породило гипотезу, в основе которой лежало утверждение, что пульсар — это нейтронная звезда с гигантским протуберанцем. Возможность существования космических объектов, состоящих только из нейтронов, была высказана несколько десятилетий назад советским академиком Л. Д. Ландау и американским физиком В. Бааде. В чем суть этого явления?

Не вызывает сомнений тот факт, что все сущее во Вселенной образуется по законам физики из материи, которая вечна в пространстве и проявляет себя в самых разнообразных формах. Как сказал Анатоль Франс, «небеса, считавшиеся незыблемыми, не знают ничего вечного, кроме вечной смены вещей».

Видимо, можно зафиксировать три состояния всякой звезды — рождение, жизнь и смерть. Как это происходит, сказать с полной достоверностью сегодня никому не дано. Можно лишь строить предположения, более или менее близкие к истине. Звезда рождается, живет определенное время — сейчас для нас неважно сколько — и умирает. Как бы ни была велика в сравнении с нашей ее жизнь, все равно смерть приходит к ней, где бы в холодных безднах пространства она ни существовала.

Так вот, согласно теории академика Я. Б. Зельдовича и его ближайших помощников, нейтронная звезда — это одна из заключительных стадий жизни космического тела, масса которого в несколько раз больше, чем у нашего Солнца. Расчеты показывают: такие звезды (после того, как в их недрах прогорит «Термоядерная топка» и вместе с этим исчезнет сила, противостоящая гигантскому тяготению, создаваемому огромной массой) начинают сжиматься под действием этого самого, теперь ничем не уравновешиваемого тяготения. 

Явление назвали «гравитационный коллапс» — катастрофическое сжатие. Иллюстрируя его, академик Зельдович как-то сказал, что при коллапсе наблюдатель на поверхности звезды за несколько секунд провалится до самого центра.

При столь сильном сжатии (словами невозможно выразить то, что там происходит, поскольку человеку негде наблюдать подобные явления) свободные электроны вдавливаются в ядра атомов водорода, превращая их в нейтроны. Вещество мгновенно уплотняется. Оно становится чудовищно тяжелым: в каждом кубическом сантиметре до ста миллионов тонн.

Так образуется нейтронная звезда. Она быстро вращается вокруг своей оси: один оборот не более чем за четыре секунды. И если на ее поверхности есть протуберанец, «горячее пятно», то умирающая звезда напоминает о себе будоражащим нас радиоизлучением. Отсюда — от вращения — строгая периодичность повторяемости импульсов пульсара.

Точность следования сигналов достигает одной десятимиллионной доли секунды. Не исключено, что в будущем астронавигаторы станут сверять по этим радиомаякам ход часов своих звездолетов.

Вообще гипотез по поводу пульсаров хватает. Но пока ни одна из них не объясняет всей совокупности наблюдаемого явления. В столкновении точек зрения, так сказать, выковывается истина. И естественно, все теоретические распри ученых лежат в области специфичных физических проблем. Для понимания их глубины маловато и университетского физико-математического образования, Ясно одно: мы еще не много знаем о космосе, бесконечные дали которого таят множество странных по нашим земным меркам, но вполне естественных объектов. Конечно, вполне естественных. Хотя, если по совести, то очень хочется, чтобы и искусственных тоже.

Человек не может поверить в свое одиночество. Мысль о себе подобных в иных мирах давно посещает наши умы. Английский астроном В. Гершель так жаждал этого, что считал обитаемым и Солнце.

В обитаемость космоса искренне верили Ломоносов и Вольтер, Кант и Бержерак, Гюйгенс и Лаплас. Да что говорить: легенда о космических пришельцах существует на Земле со времен Адама.

В просторах галактики не менее полумиллиарда планет, по некоторым прогнозам, весьма похожих на нашу. Это не так много. Прогноз достаточно скромен, если учесть, что вокруг большинства звезд существуют системы, аналогичные Солнечной.

Современные методы позволяют подсчитать, что до ближайшей к нам планеты, похожей на Землю, не более пятнадцати световых лет. Так измеряют расстояния астрофизики. Световой год — это пространство, преодолеваемое за 365 дней при движении со скоростью света. На понятном всем языке это — 10 000 миллиардов километров.

Ученые пользуются также единицей измерения, называемой парсек,—3,26 световых года. Это — расстояние, с которого радиус земной орбиты виден под углом в одну секунду дуги. Ближе, чем на один парсек от Солнечной системы, звезд нет. До самой близкой к нам Проксима Центавры — почти полтора парсека. Это очень далеко. По земным масштабам, конечно. А по космическим — рукой подать.

Если вокруг Земли описать шар радиусом в 50 световых лет, то планет примерно с такими же условиями, в которых живем мы, в нем окажется не менее двадцати. И на каждой из них возможны заводы и телескопы, зоопарки и космодромы. Право на столь оптимистичный прогноз нам дают последние достижения науки.

Уже несколько лет в лабораториях ведутся эксперименты, показывающие, что при определенных условиях превращение неживой материи в живую неизбежно. Ученые моделируют процессы, происходившие в Мировом океане сотни миллионов лет назад, и со все большей уверенностью говорят, что реакции, в результате которых получились вещества, необходимые для зарождения жизни, протекали не по воле слепого случая, а исходя из вполне статистически оправданных закономерностей.

Первая попытка смоделировать то, что происходило на Земле в доисторические времена, когда ничего живого на планете не существовало, была предпринята в небольшой колбе с введенными сквозь толстое стекло электродами для имитации грозовых разрядов. Эксперимент, стимулированный работами академика А. И. Опарина, удался. Бескислородную атмосферу из аммиака, водорода и метана, воду океанов, на которые обрушивалось испепеляющее ультрафиолетовое излучение Солнца, небольшие участки суши, заливаемые расплавленной магмой, и молнии бесконечных электрических разрядов — всю эту адскую мешанину реконструировали в стеклянной колбе диаметром двадцать сантиметров. И в этом немыслимом для жизни бульоне из бурлящих паров, ядовитых газов и беснующегося электричества «начало возникать нечто желтое». Невероятно. Сверхъестественно в своей абсолютной естественности. Это были аминокислоты. Те самые. Натуральные или искусственные, как хотите,— аминокислоты, из которых строится белок.

Опыт повторяли сотни раз в лабораториях многих стран, и всегда «возникало нечто желтое».

Потом американцы Фокс и Харада углубили эксперимент. Камеру с минералами, нагретыми до тысячи градусов (считается, что такая температура могла быть на Земле два миллиарда лет назад), они наполняли метаном, пропущенным через раствор аммиака.

При этом грозовые разряды не имитировались. И опять невероятное. Восемнадцать аминокислот было получено в такой среде. Восемнадцать из двадцати, составляющих набор строительного материала, необходимого для возведения здания белка, который и есть жизнь.

Но исследователи пошли дальше. Они решили проверить модель следующего этапа в истории планеты.

Успокоилось большинство вулканов, остыла излившаяся магма, спала жара в атмосфере. Полученными аминокислотами окропили горячую вулканическую лаву и, моделируя дожди, поливали ее дистиллированной водой. И произошло самое главное — молекулы аминокислот начали сцепляться в вещества, названные протеиноидами, белковоподобными.

И этот опыт повторяли сотни раз. И в лабораториях разных стран. И всякий раз получали один и тот же результат. Значит, при определенных условиях некое сочетание веществ обязательно приводит к той реакции, с которой начинается все живое. Значит, это не исключение, а правило. И такая реакция возможна везде, где есть подходящие условия. Земной жизни потребовалось около двух миллиардов лет, чтобы пройти путь от первого белковоподобного вещества до питекантропа. Возможно, у наших космических соседей этот путь был иным и уложился в иной срок. Тем не менее если предположить, что мыслящие населяют даже только каждую миллионную из всех планет, похожих на нашу, то и тогда семья разумных существ в доступной нам галактике достаточно велика. Достаточно велика, чтобы делать попытки установить контакты друг с другом. 

Вот о чем уже речь. О контактах. И ведь это не отвлеченные фантазии. Радиофизики давно прослушивают небо с тайной надеждой наткнуться на чей-нибудь сигнал. Может быть, и нас разыскивают? Может быть. А может, нет. Ведь считают же некоторые, что космос — бескрайняя пустыня, в которой как редчайшие исключения вкраплены оазисы жизни.

Однако для такого пессимизма сейчас, пожалуй, оснований уже нет. Хотя всякий раз, принимая какой-то неожиданный, необъяснимый сигнал из Вселенной, надо помнить замечание академика Я. Б. Зельдовича:

«...в таких случаях мысль о разумных существах, конечно, приходит первой, но уверенность в том, что мы имеем дело с цивилизацией, обладающей разумом, должна приходить последней — только после того, как исчерпаны и отвергнуты все другие объяснения».

Словом, как ни поворачивай, а мысль о разумных существах приходит первой. Нам желанна эта встреча. Как готовы мы к ней психологически?

Отношение людей к космосу, Вселенной, к астрономии науке о звездах — всегда имело принципиальное, мировоззренческое значение. Кстати, наука о звездах есть астрология. Очень точный термин, но он умер в своем истинном смысле, поскольку астрологи некогда занимались в основном составлением гороскопов, пытаясь по звездам определять судьбу человека. Деятельность довольно далекая от науки, хотя историки ныне используют гороскопы для уточнения многих важных дат. Например, день рождения Омара Хайяма—18 мая 1048 года — установлен по его гороскопу. Но термин уже имеет иное значение. Вместо него мы употребляем другой — астрономия. А ведь это наука о наименовании звезд. Причина смещения понятий, наверное, в том, что слишком много шарлатанов занималось астрологией. Правда, и среди них были ученые. Кеплер, как известно, числился, придворным астрологом императора Рудольфа II в Праге. Но это по форме, а по сути оп был великим астрономом. 

Так вот об отношении к космосу. Древнегреческий мыслитель Митродор, последователь Эпикура, подлинного, по словам Маркса и Энгельса, радикального просветителя древности, отрицавшего вмешательство богов в дела мира и исходившего в своей философии из признания вечности материи, возражал противникам: «Считать Землю единственным населенным миром в беспредельном пространстве было бы такой же вопиющей нелепостью, как утверждать, что на громадном засеянном поле мог бы вырасти только один пшеничный колос». Как точно выражено интуитивное чувство, что мы не должны быть одни. 

Но есть и другое отношение к этому. Ньютон, например, был уверен в противном. Он, ученый, которому благодарные потомки подарили, может быть, самый прекрасный памятник в виде надгробных слов: «Да поздравят себя смертные, что существовало такое и столь великое украшение рода человеческого»,— нарисовал картину Вселенной, в которой человеку вообще не было места. Открыватель основополагающих законов нашего знания о природе занимался теологией и был значительным авторитетом в этой области — наверное, самой бесплодной из всех, какими маялся человеческий мозг. В его полностью соответствующем времени миропорядке «для изящнейшего сочетания планет, спутников и комет» человек был явлением ничтожным и случайным. А современник сэра Исаака француз Блез Паскаль, обессмертивший свое имя благодаря необыкновенной щедрости ума, написал в одном из фрагментов «Мыслей»: «...Я нахожу в порядке вещей, что люди стремятся познать не учение Коперника, а другое: решающе важным для всей жизни является знание того, смертна или бессмертна душа». Вот что тогда занимало человека больше всего. Какой уж тут внеземной разум!

Проходят два столетия, и фантазия Герберта Уэллса доставляет на Землю марсиан, представителей инопланетной цивилизации, технически прекрасно оснащенных и почему-то не в меру агрессивных. Конечно, война миров, а не их сотрудничество, полностью на совести автора знаменитого романа, взбудоражившего общественное мнение конца прошлого века, но, несомненно, столь безысходный подход к прогнозу в художественной форме первого контакта с космическими пришельцами предопределен системой научных взглядов того времени.

В России происходит Октябрьская революция, и становится возможным совершенно иное отношение к Вселенной. Раскрепощенный дух видит друзей, а не врагов в себе подобных там, в бескрайних просторах неба. Он мечтает о межпланетном равенстве и братстве. Алексей Толстой написал: «Лось распахнул дверь — за нею стоял полосатый толстяк, придерживая обеими руками на животе охапку лазоревых, осыпанных росою цветов.— Аиу утара Аэлита,— прошептал он, протягивая цветы».

«Вас приветствует Аэлита», и в знак глубокого расположения — цветы, а не смертоносные, все испепеляющие лучи. Достойная времени позиция.
Проходит еще четыре десятилетия, и крупный астрофизик, член-корреспондент Академии наук СССР И. С. Шкловский в книге «Вселенная. Жизнь. Разум» говорит уже о сроках встречи: «Вопрос сводится к тому, кто кого найдет? Если они нас, то это, очевидно, может произойти когда угодно — либо через десять лет, либо через тысячелетия. Некоторые оптимисты считают, что такая встреча уже состоялась, причем в историческое время (имеется в виду гипотеза М. М. Агреста о посещении Земли инопланетными астронавтами, сформулированная в 1959 году). Если же как «активный фактор» выступят земляне, то срок такой встречи будет зависеть не столько от уровня нашего технологического развития, сколько от удаленности от нас ближайших планетных систем, населенных разумными существами». Это написано после полета Юрия Гагарина, фотографирования обратной стороны Луны, первых попыток исследовать Марс и Венеру с помощью автоматических межпланетных станций. 

Как стремителен бег времени! Земляне побывали на Луне, чуткие автоматы работали на Венере и Марсе, сделаны съемки Меркурия и Юпитера, посланец Земли мчится к Урану. И вот мы уже современники рождения удивительного по своей сути понятия «астроинженерная деятельность». И не только рождения, а и утверждения в научном обиходе.
Если несколько лет назад им пользовались в основном писатели-фантасты, то теперь все чаще оперируют ученые разных областей знания.
В сентябре 1971 года состоялась первая в истории Международная конференция по связи с внеземными цивилизациями. Уже конференция. Местом встречи ее участники избрали Бюраканскую астрофизическую обсерваторию в Армении. Избрали, конечно, не случайно: достижения бюраканских ученых в изучении загадочных явлений Вселенной весьма значительны.
Многих поразил, прежде всего, не сам факт организации такой научной встречи, а ее состав. Естественно, никого не удивили астрофизики, планетологи, математики, астрономы. Но антропологи, лингвисты, социологи, историки, археологи были несколько неожиданным компонентом ожидавшихся дискуссий. Уже одно это свидетельствовало о серьезности намерений.
Контакт сквозь десятки световых лет требует объединения усилий ученых самых разных наук. И конференция в Бюракане продемонстрировала это со всей очевидностью.
Круг вопросов, обсуждению которых уделили должное внимание собравшиеся, не был ограничен лишь теми, что вытекают из разрешения собственно самой связи. Здесь рассматривались многие проблемы — общие законы развития цивилизаций и способы обнаружения планетных систем, возможные направления астроинженерной деятельности и вероятностные характеристики происхождения жизни, оптимальный план поиска космических сигналов и гипотетические последствия контакта с инопланетным разумом. В общем, весьма обширная программа. 
Следует, наверное, заметить, что решение столь сложных и разнородных задач даже в предварительном порядке невозможно силами одной страны или небольшой группы стран. В это дело должны вносить посильный вклад все государства нашей планеты.
Пленарные заседания, академический обмен мнениями, горячие дискуссии проходили днем, а вечером все выходили смотреть на звезды. Здесь они кажутся чуть ближе к Земле, Откуда-то появлялась лошадь, гремела металлической цепью по камням и тихо ржала. Хозяева затягивали песню, старинную и печальную. Гости молча слушали, смотрели на звезды и чувствовали, что мир может быть каким угодно большим, но для человека нет ничего прекраснее Земли.
А утром в окна врывалось солнце, вокруг бушевали сарьяновские краски, и лауреат Нобелевской премии американский профессор Таунс говорил: «Лазерная техника связи открывает перед астрономией совершенно новые возможности, и мне хотелось бы обратить ваше внимание на некоторые их аспекты, как нам представляется, наиболее перспективные».
Потом другой лауреат Нобелевской премии английский профессор Крик замечал: «Необходимо прояснить полную картину возникновения жизни. Это позволит оптимизировать расчет количества звездных систем, которые имеет смысл рассматривать с точки зрения целесообразности изучения их как объект для контакта с внеземной цивилизацией».
Советский радиофизик Н. Петрович делился с коллегами своими сомнениями: «Вполне возможно,
что наиболее развитые цивилизации уже нашли способ генерирования коротких импульсов гигантской мощности. Мы же используем приемники, которые могут регистрировать только длинные сигналы. Вот и получается, что мы смотрим в книгу, не зная, на каком языке она написана. Надо создавать широкополосные приемники, способные принимать импульсы предельно короткой длительности». 
И так день за днем целую неделю. Главная отличительная черта этой интереснейшей встречи — поразительная конкретность, как будто речь шла о сугубо земных делах, а не о вещах, соприкасающихся с научной фантастикой. Подавляющее большинство сообщений отличалось точной постановкой задач и деловым, сугубо профессиональным подходом к их решению. Никакой маниловщины, никаких: «Ах, если бы...» Ясное понимание всей трудности проблемы и соответствующее отношение к ней.
Заслуженное внимание участников конференции вызвали результаты наблюдений за звездами, удаленными от Земли на расстояние ста световых лет; рассказал о них член-корреспондент Академии наук СССР В. С. Троицкий. Но об этом поподробнее. Черты искусственности, которыми наше воображение наделило пульсары при первой встрече с ними, несомненно, стали возбудителями профессионального интереса ученых к одной из самых фантастических идей человека — установить контакт с внеземным разумом. Правда, пока нет ни одного объекта наблюдения во Вселенной, который не бессмысленно было бы считать результатом инженерной деятельности инопланетной цивилизации. Однако мы знаем, что не существует границ технического прогресса, выражением какой бы формы разума он ни был. Достаточно напомнить, что уже сегодня Земля благодаря работе многочисленных электронных устройств стала вторым по мощности в Солнечной системе источником радиоизлучения. Какое же могущество можно предсказать человечеству через тысячи лет! 
Наше Солнце — одна из наиболее молодых звезд в галактике. Если считать, что для некоторых планетных систем звезд старшего поколения характерна разумная жизнь, то каких невиданных высот в научно-техническом развитии достигла она. И значит, поиск неких проявлений этого развития вполне обоснован. Наверное, это соображение и вдохновляет ученых.
Итак, решили искать. Но что? И где? Ведь ситуация не имеет прецедента. Выбор столь велик, а искомое столь неопределенно, что надеяться на Колумбову удачу — не Индия, так Америка — не приходится.
Разумеется, мы можем моделировать их внеземное поведение только на основе нашего, земного опыта. Какой сигнал пришлось бы послать во Вселенную, задумай мы сообщить о своем существовании всем, кто в состоянии такой сигнал принять? Конечно, некое электромагнитное излучение. В каком диапазоне волн, чтобы снизить до минимума вероятность исчезновения его в радиошумах естественных источников? Сантиметровом или дециметровом. И куда направлять? В сторону ближайшей звезды с планетной системой.
Но послать сигнал, который наверняка достиг бы выбранной цели, мы пока не можем. У нас нет необходимой для этого мощности. Все электростанции Земли дают около четырех с половиной миллиардов киловатт — маловато для астроинженерной деятельности. Значит, надо самим искать. И исходя из тех же принципов.
Под руководством профессора Троицкого была создана специальная аппаратура, предназначенная для исследования радиошумов на сверхвысоких частотах. До того возможность достаточно мощного нерегулярного радиоизлучения из космоса на этих волнах без особого обоснования исключалась. Самое заметное такое излучение идет от Солнца. Что касается галактики, то она излучает регулярно и весьма слабо.
Однако в последние годы появилась другая точка зрения на этот счет. Возникла идея возможности существования нерегулярных космических сигналов совершенно иной природы. Сам Троицкий считает: «Можно предполагать, что такие сигналы возникают в результате технической деятельности внеземной цивилизации...»
Были предприняты попытки обнаружить мощные кратковременные импульсы. Для этой цели использовали радиотелескоп с большим полем зрения, благодаря чему излучения можно было фиксировать одновременно со всех направлений. Чтобы отделить помехи земные от космических, наблюдения велись синхронно на радиотелескопах, расположенных на Верхней Волге, Дальнем Востоке, в Арктике и Крыму. Искали на волне от трех до пятидесяти сантиметров. Искали долго. Очень долго. Работы с некоторой модификацией ведутся и сейчас. Но тщательный анализ материалов пока не дает основания воскликнуть: «Эврика!» В этом диапазоне в это время
в этом районе Вселенной мощных сигналов, которые можно было бы рассматривать как результат искусственных процессов, не наблюдалось. Поиск продолжается.
Вообще астрономия—наука бесчисленных повторений. Бесчисленных! Чтобы познать, как же на самом деле вращаются планеты вокруг Солнца, по каким орбитам совершают они свое бесконечное движение, чтобы доказать, что великий Коперник ошибался, считая орбиты круговыми, чтобы окончательно посрамить всех бездумных сторонников наивной птоломеевой системы, императорский звездочет Иоганн Кеплер восемь лет корпел над таблицами своего ангела-хранителя Тихо Браге. Восемь лет он искал единственную закономерность, удовлетворяющую всем наблюдениям, всем многочисленным цифрам нескончаемых таблиц, 70 раз повторил каждое вычисление, пока не уверовался окончательно в том, что его смелое утверждение, никем ранее даже в отдаленной форме не предполагаемое, есть истина.
А ведь это орбиты планет, объектов, видимых почти невооруженным глазом. Какими же должны
быть труд, настойчивость и вера в успех, когда задача похожа на ту, которую задают буйным молодцам в старинных сказках: «Пойди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что».
Итак, искомое обнаружить пока не удалось.
Слишком огорчаться по этому поводу, корить себя, винить в нерасторопности, наверное, не следует. Вон американцы тоже полнеба обшарили — и тоже ничего. В микроволновом диапазоне искали, уйму денег на свою систему «Циклоп» потратили, а результат нулевой. Руководитель этих работ Оливер докладывал о них на Бюраканской конференции. Многие сочли американскую систему неоптимальной, хотя сама идея поиска в микроволновом диапазоне показалась достаточно перспективной.
На пресс-конференции один из журналистов напомнил Оливеру замечание академика Андрея Николаевича Колмогорова о том, что если мы встретим информацию более разумных существ, то она может показаться нам случайной. Американский астрофизик без оговорок согласился с такой опасностью:
— Вполне резонно. Если они ушли далеко вперед, то наверняка научились записывать информацию более экономным образом, нежели мы. Скорее всего, это так и есть. Значит, для нас она будет загадкой до тех пор, пока мы сами не научимся записывать ее так же.
— Но у Колмогорова есть также замечание о незначительной вероятности обнаружения нами их позывных и о том, что если они более высоко развиты, то должны сами искать нас.
На это Оливер запротестовал самым решительным образом:
— Что значит должны? Никто никому ничего не должен. Мы их ищем, потому что нам хочется их
искать, потому что наш прогресс рождает такую потребность — искать во Вселенной себе подобных. И при чем здесь уровень вероятности? Он лишь определяет количество затрат и степень сложности всего предприятия.
Оливер принадлежит к числу деятельных оптимистов, которые, ставя перед собой дальнюю цель, не ждут, пока она в силу какого-либо благоприятного стечения обстоятельств приблизится, а сами движутся ей навстречу. В современной астрофизике качество очень важное.
На площади Цветов в Риме пасмурным утром 17 февраля 1600 года толпа, густая, как свинцовые
тучи, надвинувшиеся издалека вместе с холодным ветром, многоголосо шумела. Люди разного возраста и звания говорили все сразу, и было непонятно, как они относятся к черному каре иезуитов, застывших в немом ожидании публичной казни.
Никто толком не знал, какую заповедь нарушил приговоренный. Одни говорили, что он колдун, другие — фальшивомонетчик, третьи — прелюбодей. Вдруг все разом замолчали. В дальнем конце площади послышался гулкий топот тяжелых деревянных башмаков, и все увидели еретика. Он шел медленно, низко опустив голову. Порывы ветра трепали лохмотья его одежды.
Одиноко всхлипнула сердобольная сморщенная старушонка. Человек по имени Джордано Бруно поднял голову, устало оглядел площадь, людей, охрану, палачей и закрыл глаза. Все. Прощай, небо! Прощайте, звезды!
Кто-то крикнул: «Зажигай!» И сейчас же, как по команде, засуетились монахи. И опять тревожно зашумела толпа.
Загудел огонь. Распаляемый резким ветром, он уже заглушал нечеловеческий крик отчаяния и боли. Его багровые отсветы метались по щекам святейших отцов, и хлопья сажи оседали на потные лица иезуитов.
Люди, пораженные, молчали. Им не дано было понять, понять и простить этому неистовому человеку его великое богохульство: «...Существуют бесчисленные солнца, бесчисленные земли, которые кружатся вокруг своих солнц, подобно тому, как наши семь планет кружатся вокруг нашего Солнца... На этих мирах обитают живые существа». Он так и сгорел, уверенный в истинности своей ереси. Не отрекся.
С тех пор не гаснет огонь на площади Цветов в Риме. И эти мужественные слова освещают нашу
неистребимую убежденность в том, что мы не одиноки во Вселенной. Не одиноки.

Журнал «Юность» № 8 август 1976 г.

Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области

Похожие новости:


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
publ, Журнал "Юность" | Просмотров: 3084 | Автор: platoon | Дата: 28-12-2011, 09:44 | Комментариев (0) |
Поиск

Календарь
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей

Февраль 2024 (1)
Ноябрь 2023 (7)
Октябрь 2023 (10)
Сентябрь 2023 (128)
Август 2023 (300)
Июль 2023 (77)


Друзья сайта

  • График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года
  • Полярный институт повышения квалификации
  • Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам
  •