Жаль не только обманутого — того, кто предал или просто обманулся, тоже жаль.
В Аверково Николай пошел просто так, чтобы родные не заметили, какой он грустный. Бывает в молодости — накатит одиночество, сам не знаешь, что тебя томит, что гложет...
В Аверкове сошлись парни и девчата всех окрестных деревень. Был разгар лета, 22 июля — для пожилых людей престольный, издавна чтимый праздник, для молодых — сборная беседа. И гвоздь беседы — кадриль со своим тайным правилом: если парень выбирает девчонку на первый и последний танец, значит, она ему по сердцу. А старухи сидят рядком, глядят во все глаза, перешептываются, кто по осени станет свадьбу играть...
Николай ходил в праздничной толпе растерянный и одинокий, а от него, столичного студента, не отрывались десятки любопытных глаз, как же — жених!.. Он и забыл, что в родных краях шагу не ступишь неприметно.
Надо было казаться веселым, как все!
Николай подошел к двоюродной сестренке: «Изобразим согласную пару?» Но у сестры на кадрили был свой интерес, она развернула брата к пестрой стайке девчат и умчалась. Гармонисты растягивали мехи. По лугу прохаживались девушки, одна нарядней другой, в крепдешиновых платьях, с волосами, завитыми колечками и колбасками, улыбались гордо и приветливо. Николай и сам не заметил, как знакомый с детства праздник приободрил его, заставил молодцевато распрямиться. Он с интересом глянул по сторонам и сразу увидел Нину. Как увидел, так больше не терял ее в толпе.
Пригласил на первую и восьмую кадриль. А когда приметливые родственники закричали: «Дамского! Дамского!» — Нина тоже его выбрала. Так взаимная симпатия была узаконена по всем деревенским правилам.
У Нины, как у него самого, все корни были здесь, в Калязинском районе Калининской области, а жила в Москве. Они обменялись адресами. А Нина еще и карточку на память подарила.
Как раз в то лето на чердаке отцовского дома в Аверкове Николай обнаружил свою детскую рукодельную книжку. Рылся под стрехой, снасть рыболовную искал, и вдруг из стопы старых журналов и учебников выскользнул увесистый том.
Что это переводные стихи некоего Буша, он узнал уже взрослым, случайно наткнувшись на томик в лавке букиниста. А крестная подарила ему книжку без обложки. Николке было шесть лет, грамоты он не знал, но стихи, когда прочли ему, мгновенно запомнил и картинки тоже, до мельчайшей подробности. Первая в жизни книжка была счастьем несказанным, он чувствовал себя как богач на сундуке с золотом, ему даже стыдно было владеть своим богатством в одиночку. Ведь у двоюродного брата Андрюшки ни одной книжки не было!
Николка решил исправить несправедливость. Попросил отца, и тот смастерил и переплел книгу, а он день за днем, всю долгую зиму, срисовывал картинки и буква за буквой переписывал смешные и страшные стихи. Летом у Андрюшки была книга!
Николай и думать забыл о своем первом творении, когда том, замусоленный аверковскими ребятишками, выпал, словно из небытия. Он тогда уже был студентом Московского художественного института, ходил у Игоря Эммануиловича Грабаря в лучших учениках. Николай поразился своему детскому терпению: вот еще когда был дан ему дар трудолюбия, без которого, как говаривал сам Репин, нечего и думать быть художником.
В то лето в деревне Пахомово у тети Дуни он выстроил мастерскую из старых риг и без устали писал огромный летний мир с тихой речкой Жабней, окрестными лугами, лицами дальней и ближней родни. И еще одно милое девичье лицо не шло из памяти...
Вернувшись в Москву, Николай обнаружил, что потерял драгоценную бумажку с адресом Нины. Улицу запомнил, прохаживался по ней вечерами, но Нину встретить не довелось. Как вдруг получил от нее самой обиженное письмо с просьбой вернуть фото. На письме, к счастью, был обратный адрес. Так деревенская кадриль кончилась городской свадьбой и рождением маленького Николки.
Ребенку года не исполнилось, когда отец ушел на войну. Все свои фронты дипломник художественного института Николай Соломин отшагал в пехоте. Вернулся командиром отделения.
Он уже знал, что семьи у него нет. Сначала Нина писала, жаловалась на трудное житье с малолетним сыном, на родительские попреки, потом письма приходить перестали. Нина ушла к другому, его не дождалась. Это было время тяжких, невосполнимых потерь. Погиб в 1941-м отец, ушедший на фронт ополченцем, сгорел в танке младший брат, из многочисленной деревенской родни никто из мужиков не дотянул до Победы. Рядом со всем этим личное горе переживалось и глубже, и проще. Но надо было жить.
Жить... Снова он был студент последнего курса и снова жених. Правда, жениху и студенту перевалило за тридцать. И на послевоенной уже, в 1946 году, кадрили в Аверкове, опять в разгар лета, в июле, на зеленом лугу он постоял-постоял, да и пошел прочь. Отбилась от общего веселья и девушка с серьезными глазами, представилась Катей.
Катя была местная. Как и Николай, прошла фронт, и лицо ее, строгое, ясное, показалось ему страшно родным. Когда провожал Катю домой, вдруг спросил: «Хочешь быть матерью моему Николке?»
Катя согласилась. Сразу, без кокетства и раздумий. Такое было тогда время, что люди, тем более фронтовики, доверялись друг другу с первых слов.
Двое детей у них родились, Аленка и Александр. И Николке помогли встать на ноги, воспитывали вместе с первой женой. Теперь сыновья Николая Константиновича оба художники. У послевоенной деревенской кадрили конец получился действительно счастливым.
...Картину «Не дождалась» Николай Константинович Соломин написал уже зрелым художником, в 1980 году.
В сюжете ее отозвалось эхо его собственного прошлого и той житейской истории, которая разыгралась у всех на глазах. Был у них в Пахомове случай — девчонка не дождалась парня из армии. Запоздал с письмом, а она решила его наказать, выскочила за другого. Да вышло, что наказала саму себя: жизнь с нелюбимым не задалась.
Не с них рисовал Николай Константинович свою картину, не посмел, да и не хотел обращаться к настоящим героям со странной просьбой. Парня подобрал из местных пахомовских, а для девушки согласилась позировать дочь Алена. Сердце щемило у художника, когда писал эту картину...
В жизни случается всякое. Хитроумные обстоятельства, минутные настроения собьют с толку, замутят разум, заставят предать первую любовь. Но разве хоть кто-то на свете может позабыть о ней? Не получилось у нас, но пусть наши дети полюбят раз и навсегда. Не дай им судьба оказаться на месте отверженных. Но жаль не только обманутого — того, кто предал или просто обманулся, тоже жаль!
По сей день народный художник РСФСР Николай Константинович Соломин ездит в родные места. Пишет речку Жабню, высокие небеса, новых жителей окрестных деревень. На его полотнах нет выдуманных героев. Он любит людей, тех, с кем встречается каждое утро, кому помогает накосить сена для коровы, кто сегодня влюбляется, расстается или ладно живет на этой земле.
Татьяна ИВАНОВА
Журнал "Крестьянка" № 10 1988 г.
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области