В двенадцатом номере «Крестьянки» за прошлый год в рубрике «Свет Отечества» была помешена репродукция картины Зинаиды Серебряковой «За туалетом». Так журнал отметил 100-летие со дня рождения художницы, автора знаменитой картины «Жатва». А вскоре в редакцию пришло письмо из Харькова.
СОШЕДШАЯ С ПОЛОТНА
Что бы вы сказали, если бы крестьянки Венецианова вдруг спустились с холста? Такого не может быть, скажет читатель. И все-таки встреча с героиней, запечатленной на холсте, может состояться. Прямо сейчас.
Речь идет о картине «Жатва» Зинаиды Евгеньевны Серебряковой, появившейся в начале первой мировой войны и показанной на выставке в 1915 году в Харькове. Картина эта уже стала классикой, блестящим образцом композиции, чистоты и звонкости колорита, совершенства певучих и гибких линий фигур крестьянок. Среди нас живет одна из тех крестьянок, чьи нелегкие судьбы печалили Серебрякову и одновременно вызывали ее гордость и восхищение.
Анна Стефановна Чуркина — так зовут эту женщину. Ей давно уже перевалило за 90. В «Жатве» она с граблями на плече. Отец ее был крестьянином, шутя поднимал мешки по 150 килограммов, считался
вольнодумцем: бога не признавал, попов дразнил. В семье было десять детей.
Анна училась в четырехгодичной церковно-приходской школе. Многое рассказывала ей бабушка, прожившая 109 лет и в юности, при крепостном праве, обмененная помещицей на борзую собаку. Проворная, юркая бабка пахала землю, ткала, вышивала, вязала, косила, печи клала.
В дни первой мировой войны и будто назло ей, воспевая мир и красоту, Зинаида Серебрякова писала «Жатву». Анну Чуркину художница пригласила к себе в мастерскую для
этюдов.
Девушки приходили нарядно одетые. Юбка ряская, с широким поясом, широкая кофта, белая хусточка, рукава расшиты розами. Такой наряд, как призналась Анна Стефановна, она сшила себе для печального дня похорон, да, видно, в самих вещах радость, а не смерть жила, и их теперь с удовольствием носит внучка. За сеанс каждая девушка получала по 25 копеек.
Многое хранит память Анны Стефановны. Помнит первую сеялку, появившуюся в 1927 году, а через два года
встретили они в Нескучном загадочную машину «Фордзон». В колхозе Анна работала дояркой, ее фотография постоянно занимала место на Доске почета.
А от грозной войны остались в памяти жестокие танковые бои, когда вокруг полыхали стальные машины. Помнит почти полностью сожженное под бомбежками свое село. И как едва спаслась от расстрела, когда фашисты допытывались, где ее муж и сыновья. Муж ее, рядовой Яков Сергеевич Юрченко, погиб в марте 42-го, не стало и двух сыновей. А всего у Анны Стефановны было четыре сына и две дочери. И сейчас она живет с семьей сына Ивана Яковлевича.
Но дом уже не тот, не старый отцовский дом на краю Нескучного. Тот был разрушен фашистами. Двадцать снарядов попало в дом, в подвале которого лежали наши раненые бойцы. Их выхаживала Анна Стефановна.
Не было йода — собирала в поле травки; нечем было кормить их — Анна собирала колоски нескошенной ржи. Во время обстрелов завешивала дверь подвала пуховой периной, чтобы в ней застревали осколки.
Прошли суровые
годы, и построили себе Юрченко новый дом, и он тоже стоит при въезде в Нескучное.
В этом роду живут долго, потому что до глубокой старости остается работоспособность и любовь к жизни — все то, что подметила в юности у этой крестьянки художница.
В. БЕРЛИН
Журнал "Крестьянка" № 4 1985 год
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области