Около миллиона советских женщин воевали на фронтах Великой Отечественной. Но сосчитать ли всех тех, кто работал на Победу в прифронтовой зоне и в тылу? Девять из них встретились в Комитете советских женщин. Ветераны Великой Отечественной войны, рядовые армии мира.
Заместитель Председателя Президиума Верховного Совета Эстонской ССР МЕТА ВИЛЛЕМОВНА ВАННАС родилась в крестьянской семье, за год до начала войны вступила в комсомол, сражалась во время обороны острова Хийумаа, в шестнадцать лет попала в руки фашистских палачей. «Сначала центральная таллинская тюрьма, потом концлагерь Штутгоф. Там погибла моя мама. Через четыре года меня освободили бойцы Красной Армии. Из 2500 эстонцев живыми вышли 98 человек. Я весила 29 килограммов. Но мне было всего 20 лет, и на разоренной земле мы начали все сначала».
МАРИЯ АЛЕКСАНДРОВНА САДОВА, Герой Социалистического Труда, в том 41-м пришла на завод имени Лихачева прямо из 7-го класса школы, «работала на снарядах», в 17 лет стала бригадиром. «Было нас в бригаде 14. Я никогда не забуду, как обучала 15-летних станочному делу, они чуть подрастали и уходили в ополчение. Вся наша бригада была донором. Время, как известно, было несытное, но мы знали, что на фронте неизмеримо тяжелей, и часть пайка посылали на фронт. Кровь и хлеб — что могли, то и отдавали».
ЛЮБОВЬ ТРОФИМОВНА МАЛАЯ, ныне Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР, академик АМН СССР, заслуженный деятель науки, директор Харьковского кардиологического центра, кавалер орденов Ленина, Трудового Красного Знамени и многих медалей, в 10 утра 22 июня 1941 года была назначена начальником госпиталя. Первую бомбежку пережила в Ворошиловграде, когда вражеский самолет на бреющем полете расстреливал наших раненых при разгрузке санитарного поезда. Девушки-медики помогли машинисту отцепить горящие вагоны от основного состава.
Дальше были Сталинград, Кавказ. «В нашем городе живет военная медсестра Маша Скарлетова. Она говорила мне, что когда вытаскивала раненых с поля боя, то думала, что вот еще один муж поцелует свою жену, мать обретет сына, дочь — отца. А ведь мы все так думали — и во фронтовых госпиталях, и в тыловых лазаретах».
Четыре женщины могли бы встретиться в огненном Сталинграде, а увиделись только здесь, в Комитете советских женщин, через 40 с лишним лет.
Там, под Сталинградом, раненая медсестра НИНА ПАВЛОВНА БАРАНОВА попала в плен, прошла через восемь концлагерей, последним был Равенсбрюк.
«Равенсбрюк—это был лагерь уничтожения. Я была обречена. Но нас было 52 подруги, все девушки-медички. Единственное, что мы могли противопоставить смерти, — это то, что мы держались вместе, и не страхом держались, а верой в нашу победу. Когда концлагерь эвакуировали и нас, многокилометровую колонну, погнали на запад, я поняла, что мне конец, Я бы ни за что не успела за колонной, а отстающих пристреливали на месте.
Тогда меня заключенные поставили во главе колонны, и мой шаг стал шагом всех. Как ни били нас прикладами, как ни грозили немедленным расстрелом всей колонны, никто не шел быстрее. Нас было уже не 52, меня спасали чешки, польки, румынки, меня поддерживали француженки и немки — вдова Эрнста Тельмана стала моей подругой на всю жизнь, — мы, несдавшийся интернационал, шли по последним дорогам войны и плевали на фашистских охранников, их автоматы и собак... Мы выжили, потому что у нас был один шаг».
Зое было 11 лет, когда началась блокада Ленинграда. В 42-м у нее умерли от голода брат и сестра, другой брат погиб на фронте, она осталась одна. «А в 44-м пришла я в ремесленное училище, маленькая была и худая. А какая-то женщина, которая там работала, посмотрела на меня, засмеялась и говорит: «Да что ты, девочка, войне скоро конец, люди будут очень красиво одеваться, потому что будет мир. Так что быть тебе портнихой». И с тех пор уже сорок первый год ЗОЯ ПЕТРОВНА САМОЛЕТОВА работает портнихой. Дважды избиралась она депутатом Верховного Совета СССР.
Еще одна сталинградка — ОЛЬГА СЕРГЕЕВНА КРИВОШЕИНА, ныне директор Центрального музея Владимира Ильича Ленина. «В предвоенные годы мы, девушки, отлично ладили с техникой. Я водила автомашину и мотоцикл, а на фронт ушла из авиационного института, и потом мне все это пригодилось. Была я связистом, прошла от Сталинграда через Донбасс, Николаев, Одессу, Варшаву до Берлина.
Мы были просто солдаты, такая усталость валила с ног! Все время очень хотелось спать, связистская катушка, она, знаете, нелегкая. За четыре года войны устала больше, чем за сорок последующих мирных лет. Но были минуты, ради которых стоит жить. Ведь именно наша часть связи передавала текст акта капитуляции фашистской Германии».
АННА АРОНОВНА ШАНИНА родилась, училась, воевала и работает в любимом городе на Волге. «Мне оставался последний экзамен — детские болезни, когда началась война. 24 июня мы, весь наш курс, 200 человек, ушли на фронт, вернулось меньше половины. Я была в Сталинграде при первом массированном налете. Самолеты, как тучи, закрыли солнце среди ясного дня, и в таком кошмаре началась Сталинградская битва. Дышать было нечем от гари. Не было крови для переливания — мы сами были донорами, не было шин — искали доски, врачи не спали сутками или спали стоя. Потом Орел и Курск, потом Польша, Германия. Я помню то невыразимое чувство покоя и счастья, когда увидела над рейхстагом наш флаг. 2 мая был день тишины, но мы работали до 15-го, раненых было много».
Когда наши сталинградки воевали на берегу Волги, в столице Белоруссии гестапо разыскивало «Марию Шварц», русскую разведчицу с подпольной кличкой Черная. Неуловимая Мария Шварц была одним из организаторов казни палача белорусского народа — гауляйтера Кубе. Герой Советского Союза, кавалер орденов Ленина, Красного Знамени, 11 боевых и 1 трудовой медали МАРИЯ БОРИСОВНА ОСИПОВА вспоминает: «Была у нас в группе Вера, немолодая уже, у нее двое детей. И вот ее схватили, хотя я и не знала этого. В тот день я шла на явку, а соседка остановила меня недалеко от явочной квартиры. «Уходи, — говорит, — немедленно». Только я стала перелезать через забор, ногу перекинула, смотрю, а полицай прямо на меня ведет Веру и кричит на нее: «Дура! Скажи, где эта бандитка!? Какая она — рыжая, толстая, тощая?..» А я сижу на заборе и не знаю, что мне делать. Вера увидела меня, все поняла, глаза ее стали огромными. Поравнялась она со мной, непроизвольно приостановилась, а потом почти побежала от меня, чтобы полицая отвести. Тот кинулся за ней, они скрылись из виду, а я еще долго слышала как Верины девочки кричали: «Мамочка, возьми нас с собой!» Я много чего повидала в жизни, но такого простого и, я бы сказала, беззащитного героизма — нечасто... Ведь она знала, что не только сама на смерть идет, ведь и детей за собой тянет. Как это измерить, чем? Когда меня сейчас спрашивают наши зарубежные подруги, почему вы шли на войну, ведь женщин не призывают в армию, я отвечаю: война призвала мужчин, а мы, женщины, шли добровольно. Ведь у нас отнимали нашу жизнь».
...За 17 дней до начала войны родилась дочь у рязанской колхозницы. Она вернулась на работу в МТС, организовала краткосрочные курсы трактористок. Пришли туда девочки 15—16 лет. Из них было организовано 14 женских бригад. Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР, делегат съездов КПСС, делегат I Международного конгресса женщин в Париже, бригадир женской тракторной бригады, кавалер ордена Ленина, двух орденов Трудового Красного Знамени, ордена «Знак Почета», многих медалей, ДАРЬЯ МАТВЕЕВНА ГАРМАШ говорит: «От нас до немцев было 40 километров, канонада стала привычной... 4 декабря 41-го через наше село шли сибирские дивизии, и мы очень на них надеялись. Они свое дело сделали, а мы что — отставать будем? Девчонкам, конечно, тяжело было на тех тракторах; бывало, вчетвером крутили рукоятку, чтобы провернуть. Бывало, что и руки калечили. Дети работали на сеялках. А по ночам женщины вязали для воинов варежки, носки, вышивали кисеты. Было объявлено соревнование среди женских тракторных бригад, и сводки этого соревнования печатались в газетах наравне со сводками Совинформбюро. Мы считали, что трактор должен работать 23 часа в сутки. И час на профилактику. Если машина ломалась ночью, ремонтировали при свете костра. Это был не героизм, а помощь тем, кто на фронте. Не хватало горючего, но мы-то знали, что на фронте оно нужнее! И вот тут пригодилась наша женская сметка да и вообще умение вести хозяйство. Во все времена и везде керосин в тракторах подтекал, в мирное время к этому как-то привыкли, внимания не обращали, подумаешь: граммчики! — а сейчас мы углядели это и стали подвязывать консервные банки. За сутки 8 литров горючего — мало ли? — с четырех-то тракторов. Так вот и работали — по граммам, по каплям, по сантиметрам экономили...
Я не воевала, не была среди того легендарного миллиона фронтовичек Страны Советов. А сколько же миллионов нас было в тылу? Не сосчитать: проще сказать, были мы все, весь народ».
Ветераны Великой Отечественной войны, вступавшие в партию в смерче Сталинграда и на дорогах к освобождению Европы, стократно заслужившие отдых, они не ушли на покой, они продолжают оставаться солдатами — рядовыми армии мира.
Журнал "Крестьянка" № 2 1985 г.
Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области