Главная | Регистрация | Вход | RSS

Архиварий-Ус

Меню сайта
Категории раздела
>
Новости
Мои статьи
Политика и экономика 1980
Литературная газета
Газета "Ленинская Правда"
Газета "Правда"
Еженедельник "За рубежом"
Газета "Полярная Правда"
Газета "Московская правда"
Немецкий шпионаж в России
Журнал "Трезвость и культура"
Политика и экономика 1981
Журнал "Юность"
Журнал "Крестьянка"
Журнал "Работница"
Статистика
Яндекс.Метрика
На пороге
Шурка Худяков после трехлетнего отсутствия неожиданно заявился домой, в деревню. Рано утром прогремела у окна машина, остановилась. Шурка выкинул из кузова два узла с чемоданом, соскочил сам; открыв дверцу кабины, помог сойти жене с ребенком на руках. Порылся по карманам, собрал всю мелочь и сунул шоферу. Хлопнула дверца, и машина исчезла за поворотом. Стало тихо. Шурка поглядел на жену, стоящую около узлов, встретился глазами с ней, отвернулся со вздохом:
— Ну вот, приехали...
Подошел к калитке — заперто, стукнул ногой — никто не отзывался, полез через забор, чтобы отодвинуть щеколду.
В доме зажегся свет, в окно выглянула мать.
— Шурк! Ты, что ль?
— Я...
— Погоди, сейчас отец выйдет, откроет...— Мать обернулась в комнату: — Отец, слышь, вставай!
Шурка в отпуск приехал!
Через минуту встал отец, здоровый, крепкий мужик с лицом заспанным, и хмурым. На ходу накидывая пиджак на крепкие плечи, открыл калитку. Увидел узлы, невестку с встревоженным лицом, Шурку в кургузом пиджачке...
— Та-ак.
Подхватил чемодан, узлы и понес в дом. Шурка переглянулся с женой, и, вздохнув, оба пошли за
отцом.
Мать выскочила навстречу:
— Шурк, худой-то какой, господи! — Поцеловала Шурку и подошла к невестке: — Ну, здравствуй, — Чмокнула в щеку.— Давай свой кулечек-то. — Бережно взяла ребенка и понесла в дом. Шурка зашел в переднюю комнату, огляделся — все было так же, как и три года назад: и круглый стол в центре, и диван с порванной спинкой, и голландка посреди, разве что лежащие на большой кровати два младших брата стали как-то длиннее да и сестренка тоже...
Вошел отец:
— Мать, поставь-ка что-нибудь...
Пока Шурка умывался, а жена покормила ребенка, мать подогрела картошки, принесла свежих огурчиков, поставила графинчик. Проснулась вся орава. Шурка для начала устроил с ними кучу-малу, пока мать не позвала всех за стол. Сели всей семьей, отец налил себе и Шурке по стопочке, выпили за приезд. Мать, улыбаясь, спросила:
— На сколько дней приехали-то? Сколько пробудете?
Шурка ждал вопроса уже давно, внутренне собрался.
— Надолго... насовсем...
— Как насовсем? —Мать удивилась, глянула на отца, но тот, видно, не удивился.— А чего так? С
работы, что ль, выгнали?
— Да нет, сам ушел...
— А чего ж ушел-то? Писал, что все хорошо.
Мать все-таки не понимала, с чего ж это сын вернулся из города так неожиданно.
— Значит, нехорошо.— Шурка покосился на жену, та вышла на кухню, а мать продолжала спрашивать:
— А что ж делать будете здесь-то?
—В «Сельхозтехнику» пойду, там поработаю, а дальше посмотрим.
Шурка налил еще по стопке, протянул отцу:
— Давай, батя!
Отец встал, отодвинул стул.
— В кузницу идти надо, пора.
Вышел в сенцы, надел фуражку, встал на пороге. Шурка видел, как он хотел что-то сказать, но, качнув головой, пошел со двора.
Шурка кинул в рот огурец, пожевал, блеснул повеселевшими глазами, приобнял сестру и братьев.
— Ну-ка, сбегайте погулять, с матерью поговорить надо.
Мать пододвинулась поближе, спросила:
— А где жить будете?
— Где...— Шурка знал, что это самый больной вопрос.— Здесь пока, а потом посмотрим...
— Ну и ладно.— Мать встала, начала убирать со стола.— Ты тогда нашу с отцом кровать выноси в заднюю, около печки поставь: сами будете на диване спать, а для ребеночка люльку подвесим за
крюк у голландки.
Шурка до половины дня возился в задней комнате: вынес стол в летнюю кухню, шкаф с посудой — в сенцы, перенес родительскую кровать и поставил в освободившемся промежутке между печкой и стеной, в передней комнате разложил диван. Для ребеночка мать принесла старую люльку из сарая; Шурка подвесил ее к крюку в балке и, положив сына в люльку, долго забавлялся тем, что, лежа на диване, качал люльку за веревку. Потом, когда ребенок заснул, Шурка улегся поудобнее и задумался. После школы не захотел в деревне оставаться: все надоело. Поехал, техническое училище закончил. Веселая жизнь была! Да, дома, конечно, спокойнее, чем в общежитии. Когда устроился на завод и жил один, — все было неплохо, но после свадьбы с Нинкой жить стало намного труднее: квартиру им не обещали: в комнате Шурка перегородился шкафом и повесил занавесочку, но приходил комендант, ругался и срывал занавесочку до тех пор, пока Шурка однажды не пришел к нему с «маленькой»...
Только это уладилось — появился ребенок, появились пеленки, беспокойные, ночи из-за крика, трое соседей стали ходить с жалобами то к коменданту, то в местком. Шурка, избегая скандалов, стал поздно появляться в комнате и рано уходить. Все больше пропадал у коменданта. Вскоре стало не хватать денег.— Шурка продал свадебный костюм и несколько других вещей, что высылали из дома на свадьбу: часы, туфли, две рубахи... На заводе тоже не ладилось...
Шурка вздохнул, оглядел комнату — действительно, тесновато будет, ну да ладно, потом от «Сельхозтехники» дадут что-нибудь... Он успокоился и заснул.
К вечеру пришел отец, направился по привычке к дивану с газетой в руке, увидел спящего Шурку,
подвешенную люльку, перенесенную кровать... Постоял у люльки, заглянул в спящий кулечек: внук. Вечером, когда все улеглись спать, долго сидел за столом. Подошла мать.
— Слышь, отец! Шурка пусть поживет немного, куда ж деться ему сейчас, а в «Сельхозтехнике» поработает — через неделю-другую и комнатку дадут.
— Да пусть живет, кто его гонит... Детишкам, правда, заниматься негде, да и на полу потом холодно спать будет.
— В задней комнате будут заниматься, а как похолодает— летнюю кухню топить буду, Нинка поможет по хозяйству, легче будет.
На том и порешили.
На следующий день Шурка устроился слесарем, стал пропадать с утра и до вечера на работе. Квартиру обещали дать сразу же, но прошел месяц, а конца обещаниям все не было. Шурка злился, ругался и у директора и у председателя сельсовета, а тут еще дома нелады начались.
Нинка целыми днями бывала дома, мать поручала ей домашние дела, но вскоре, увидев, что у невестки все валится из рук, опять взяла хозяйство на себя. Шурке ничего не говорила, только отцу жаловалась:
— Как они там жили? Она и приготовить ничего не может, а уж корову подоить и не говори. Пеленки где попало бросает... Поросенка пойдет кормить— мимо корыта все валит, телку-то ведро попридержать надо, а она поставит и отойдет — он носом тыкает да проливает все...
Пока стояла теплая погода — было еще неплохо, но начался сентябрь, мать перенесла с летней кухни посуду, ребятишки пошли в школу — им нужно было заниматься, но места в задней комнате не хватало, а в передней был ребенок... Шурка видел, что назревает скандал, но ничего не мог поделать: квартиру не давали. Он стал приходить поздно, чтобы не видеть родителей, а для успокоения начал помаленьку выпивать. Однажды после работы Шурка с Генкой Азнаровым зашли в чайную — выпить пивка. Взяли по две кружки, сели за стол, Генка вытащил «Перцовую», налили, запили пивом, как вдруг Шурка увидел за одним из столов отца, тот тоже заметил сына. Отступать было поздно, и Шурка, взяв пива, пошел к отцу, сел напротив, поставил кружки.
— Угощайся, батя. — Шурка навалился на стол грудью, потянулся к отцу: — Ты, батя, чего на меня сердишься? А?
— А чего на тебя сердиться? Не за что.
Шурка постучал кулаком по столу.
— Врешь, батя, скрываешь... Сам вижу: тесно в доме, да что я сделать-то могу — не дают комнату... Не видишь, что ли, как сам мучаюсь...
— Вижу,— прервал отец.— Мучаешься... На подносе никто не принесет, не жди... Сам поискал бы избу, чем с дружками по вечерам бегать! О чем думал, когда ехал?! Мог бы написать заранее: так, мол, и так, батя, приеду скоро, подыщи чего-нибудь, а то приехал — нате, мол, принимайте! Сам не видишь, что ли, как мать выбивается одна: и покормить и постирать на всех надо, и все сама да сама... Ребятишкам учить-то надо где-то, ты башкой своей думаешь или как? Думаешь все на родителях проехаться, выучили тебя, выкормили; а ты что сделал, чтоб получше тебе жить? Сам-то дурак здоровый уже: ребенка сделать ума хватило, а растить кто будет? Ты не хочешь, Нинка стирнуть пеленки не может, а...
— Ладно, батя! — Шурка так грозно привстал, что за соседними столами поумолкли голоса, и все повернулись в их сторону.— Ладно! Не задевай Нинку только, понял? — Шурка видел вокруг любопытные взгляды и все больше кипел и распалялся, приглашая всех посмотреть на отца.— Видали?! Куском хлеба попрекать вздумал, не надо меня попрекать, не надо! — Шурка подскочил к буфетчице, кинул ей мелочь и, схватив с прилавка несколько кусков хлеба, бросил их перед отцом на стол.— Вот, вот... мало?
Кинулся к другим столам и притащил еще и еще куски, они падали со стола. Отец сидел бледный,
только буграми выделились желваки на скулах, да огромные кулаки, которые отец положил на колени, чтобы не ударить сына, выдавали волнение...
Отец уже подходил к дому, когда позади него вдруг послышались шаги, он обернулся: его догонял Шурка, который хотел что-то сказать отцу, но тот, крепко размахнувшись, ударил его в переносицу.
Шурка, не вскрикнув, влетел во двор вместе с калиткой. Из дому выскочили мать и Нинка, оттащили неподвижного Шурку к крыльцу, стали мокрым полотенцем отирать лицо... Шурка не подавал признаков жизни. Подошел отец, глянул на Шурку и, увидев лицо, бледневшее в темноте, и неподвижное тело, вынес ведро воды и окатил грудь и лицо сына.
Тот застонал и зашевелился, открыл глаза. Отец поднял его, занес в дом и положил на диван.
Утром в доме каждый старался не смотреть в глаза друг другу. Шурка встал с огромной шишкой
между глаз и с больной головой. Молча все уселись за стол. Отец первым нарушил молчание, сказал негромко и твердо:
— После работы приду — чтоб тебя в доме не было. Не уйдешь — вещи выкину на улицу.
Нинка в это время подносила картошку на сковороде, услышав слова отца, вздрогнула, ручка выскользнула, и сковорода со звоном упала на пол, вся картошка рассыпалась. Шурка со злостью кинул ложку на стол, подскочил к Нинке, заорал:
— Руки корявые, что ли? Что выкобениваешься? Не дома! Не с маменькой-папенькой...
Шурка не выдержал, замахнулся на Нинку. Она, заплакав, убежала в переднюю комнату к ребенку. Все молча смотрели на Шурку. Отец хотел что-то сказать, но промолчал и, положив ложку, вышел из дому.
Шурка прилег на диван. В комнату заглянула мать.
— Шурк, на работу не пойдешь?
— Нет,— хмуро ответил Шурка, встал и пошел на речку. Сел на берегу, прислонился спиной к плетню огорода, задумался, глядел на воду, где гусыня с уже взрослыми гусятами плыла вдоль берега. Кинул им кусок хлеба, один, более проворный, схватил его и понесся в сторону, на ходу заглатывая большой кусок, но его догнала мать и, уцепив за загривок, заставила выпустить кусок, который потом щипали всей гурьбой.
Шурка не заметил, сколько прошло времени и как рядом очутился брат Витька.
— Отец зовет. Иди.
— Вещи выкинул уже?
— Нет, пойдем домой. Быстрее. Обыскались тебя, мать испугалась — не утонул ли где... Отец-то у Инченковых был, на работу не ходил сегодня...
— Почему?
— Не знаю, пришел оттуда — тебя велел позвать.
У дома встретила мать, зашептала:
— Шурка, не перечь отцу, избу нашел тебе: Инченковы свою старуху к себе заберут, а ее мазанку за сто пятьдесят нам отдают...
Зашли в дом. Отец сидел на диване, устало положив руки на колени, и глядел на Нинку, которая
кормила ребенка грудью. Увидав Шурку, встал.
— Пошли.
Подошли к мазанке. Осмотрели снаружи — дворик с двумя сараюшками, прилипшими к мазанке.
Зашли внутрь. Осмотрели мимоходом сенцы — ничего. Зашли в заднюю половину — несколько половиц заменить надо, в передней — печь подмазать, а так ничего: окна большие, тепло, видно, бабка все лето подмазывала стены. Шурка повеселел — жить можно! Выскочил во двор, глянул: трубу подправить надо, ворота сменить. Вбежал в дом:
— Ну, что, батя, берем, что ли? Берем, конечно.— Шурка враскачку обошел вокруг стола, не выдержал, пристукнул два коленца с прихлопом: — Ну, батя?!
Отец молчал, потом подозвал поближе:
— Шурк! Поди сюда.
— Чего, батя?
Отец пошел к двери, у косяка обернулся, внимательно взглянул на Шурку и отчетливо сказал:
— Нинку если тронешь — убью! Понял?
Хлопнула дверь, затихли шаги, а Шурка, прислонившись к печи, прошептал:
— Понял, батя. Все понял...

г. Златоуст


Журнал Юность № 01 январь 1976 г.


Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области

Похожие новости:


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
publ, Журнал "Юность" | Просмотров: 2810 | Автор: platoon | Дата: 11-12-2011, 12:25 | Комментариев (0) |
Поиск

Календарь
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей

Февраль 2024 (1)
Ноябрь 2023 (7)
Октябрь 2023 (10)
Сентябрь 2023 (128)
Август 2023 (300)
Июль 2023 (77)


Друзья сайта

  • График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года
  • Полярный институт повышения квалификации
  • Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам
  •