Главная | Регистрация | Вход | RSS

Архиварий-Ус

Меню сайта
Категории раздела
>
Новости
Мои статьи
Политика и экономика 1980
Литературная газета
Газета "Ленинская Правда"
Газета "Правда"
Еженедельник "За рубежом"
Газета "Полярная Правда"
Газета "Московская правда"
Немецкий шпионаж в России
Журнал "Трезвость и культура"
Политика и экономика 1981
Журнал "Юность"
Журнал "Крестьянка"
Журнал "Работница"
Статистика
Яндекс.Метрика
Поэзия: лицом к лицу с читателем
Продолжая разговор о поэзии, начатый в № 1 от 1 января и № 4 от 21 января, редакция «ЛГ» предложила ряду деятелей культуры и работникам различных, сфер следующую анкету:

Расскажите, как Вы «заболели» поэзией? Помните ли Вы первые стихи, поразившие Вас, пробудившие интерес к этому виду литературы?

Каковы Ваши сегодняшние пристрастия и увлечения в поэзии?

Верна ли, по Вашему мнению, мысль о том, что поэзия, чтобы обрести былую популярность и действенную силу, должна как-то измениться?

Сегодня мы публикуем первые ответы, поступившие в редакцию.

Эту же анкету мы адресуем и нашим читателям.

Стремиться к контакту
Евгений Дога, композитор, народный артист Молдавской ССР

ВСПОМИНАЮ весну 44-го. Собственно, весной она считалась только по календарю, а в действительности это была зима, разбушевавшаяся на последнем своем дыхании. Однажды, в ту лютую стужу, когда квартировавшие у нас солдаты ушли на очередное задание, я заметил на подоконнике небольшую книжку.

Разобрать название было трудно: обложка сильно потрепана. И вот я, еще плохо читавший в первом классе, листая страницу за страницей, впервые познакомился с любимейшим солдатским героем Василием Теркиным. Я даже не сразу осознал, что это стихи, настолько естественно велся рассказ о человеке на войне. В тяжелые времена, когда вокруг смерть и горе, людям особенно нужно хоть немного доброты и тепла. Тогда они обращаются к источнику, который еще никому и никогда не удавалось уничтожить — народному творчеству. И песня лечит израненную душу, дает силы, согревает. Поэма Твардовского сродни такой живительной песне. И вот уже я ищу его книги на полках школьной библиотеки, с интересом прислушиваюсь, когда это имя звучит в разговорах. Твардовский — уже мой поэт. Мой друг. С ним легко, к нему тянет.

В этом, наверное, сила поэзии, когда без нее невозможно жить! С ее помощью познаешь самого себя, властью метафоры выходишь на орбиты Вселенной и оттуда - в хаосе и гармонии — видишь себя же в нашем прекрасном и, к счастью, до конца не разгаданном мире. Когда в середине 50-х мы, тогдашние студенты консерватории, впервые познакомились с «Илиадой» и «Одиссеей», то перечитывали эти гениальные древние творения по нескольку раз; нам слышались песни сирен, виделись мачты кораблей...

Оказалось, что многие известные афоризмы брали начало именно оттуда. Великий Гомер сумел гениально вобрать и сконцентрировать время в своих поэмах, так же как много веков спустя сделали это Шекспир, Гёте, Пушкин...

Мы буквально атаковали соседствующую с нашим общежитием городскую библиотеку, чтобы раздобыть что-то особенно интересное, еще не известное нам. Однажды попали в руки несколько альманахов со стихами рапповцев. Читали вслух, после долго спорили, пока под утро не разругались вконец. Тогда же, помню, появились переводы С. Маршака, открывшие сцены жизни Шотландии в Поэзии Бернса, мы полюбили стихи Беранже, жесткие ритмы строк Маяковского. Признаться, меня тоже потянуло к поэзии, я стал посещать литобъединение при газете «Молодежь Молдавии», из которого вышло впоследствии много известных поэтов республики. Там я узнал немало о теории стихосложения, о «банальных» и «новаторских» приемах, о стихотворной форме и понял... надо прекратить писать стихи.

Мне не удалось найти собственный путь в неизведанный образный мир, способный возвысить и очистить человеческую душу, мир, окрыляющий автора, а за ним и его читателя.

Послевоенная юность моего поколения была окрашена романтикой восстановления страны. Поэтому, возможно, и стихи поэтов того периода несли пафос созидания. Да и песни были по большей части своей мажорными, маршеобразными. Музыка, скажем, И. Дунаевского сильно подействовала на развитие поэзии: многие поэты писали в очень ярко выраженной песенной форме с элементами куплетности.

На мой взгляд, это хорошо, что появились кумиры, которым хотелось подражать.

Но время менялось, и в поэзию вошли Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Р. Рождественский, Для нас это было потрясением. Мы читали, восхищались, спорили, переживали из-за критики, которая их, как известно, не щадила. И все-таки поэты состоялись. У нас в Молдавии вырастали А. Чокану, А. Бусуйок, А. Кодру, Г. Водэ, П. Боцу, Г. Виеру...

Что сказать о проблемах сегодняшней поэзии. Прежде всего, они, по-моему, неотделимы от проблем музыки, кино, живописи, литературы в целом. Сейчас человек склонен к пассивному восприятию образного мира, ибо телевидение ему, сидящему дома в мягком кресле, преподносит все, как говорится, на блюдечке и в разжеванном виде: с закадровым текстом, поясняющим, как и что следует понимать. К нему в квартиру приходит Эрмитаж со своими картинами, поэзия А. Блока, киноповести Шукшина, герои Толстого и Пушкина, Антарктика, космос, атом, кенгуру, инки... И телезрителю уже не хочется отрываться от «ящика», брать книгу и тратить на нее часы и дни. Его перестают увлекать форма повествования, слово, слог, метафора.

Информативное и зрелищное начало подавляет эстетическое. Он постепенно отвыкает от активного мышления, для него поэзия чувств, образов становится непонятной, труднопостижимой, а потому и неприемлемой. Кто виноват? Конечно, он сам. Но не только. Человека формирует среда. А вот к среде есть много претензий, она ведь не возникает, из атмосферных колебаний. Ее формируют люди. Скажем, много говорят сейчас о так называемом досуге молодежи. Но в этих хлопотах очень редко заходит речь о книге, поэзии, серьезной музыке, формирующих нравственные устои личности. Считается, что молодежь нужно чем-то, занимать, отвлекать от улицы. И тут «приходят на помощь» дискотеки, кафе. Ну, хорошо, поплясали, выпили чашку кофе. Что дальше? Разговоров-то серьезных не происходит. Люди разучились общаться друг с другом, спорить, вырабатывать собственную нравственную позицию и аргументированно отстаивать ее.

Жизнь молодого человека состоит не только из занятий и работы. У него есть и выходные дни, и свободные часы. Но не ориентируйте его только на дискотеки и развлечения! Меня поразило в сражающемся Никарагуа кафе, где молодые люди за столиками пьют кофе, настои ароматических трав со льдом и в этом же зале выбирают себе книги, спорят о поэзии, покупают интересующие их пластинки. И никто никому не мешает.

Наши творческие союзы подобны улиткам. Каждый сидит под своим панцирем и ничего не видит из-под него, ничего не слышит. Как было бы здорово собрать под одной крышей людей из разных сфер творчества! Ведь проблемы у нас общие. Послушать стихи, затем погрузиться в мир необычной музыки, поговорить о новых работах художников, выставленных здесь же. Мы бы хоть в лицо узнали друг друга! Когда поэт читает свои стихи в концертной студии Останкино, это не заменяет живого общения: там ведь не поспоришь. Надо стремиться к живому контакту. Может быть; тогда, почувствовав плечо друг друга, мы сможем обрести большую силу, а, следовательно, и большие возможности воздействия на общественное сознание.

Мне кажется, что в силу самоизоляции поэтическое творчество измельчало. Есть стихи, но мало поэзии. Когда ищешь в десятках сборников строки, которые можно положить на музыку, сталкиваешься с проблемой острейшего дефицита подлинной поэзии, то есть такой, которая несет в себе силу и страсть времени, глубину чувств человеческих, живое, творческое - дыхание. И тогда обращаешься к книгам А. Ахматовой, М. Цветаевой, О. Берггольц или Н. Рубцова. И все? Да нет. Есть много и ныне здравствующих, обладающих здоровым поэтическим пульсом. В последнее время, помимо стихов Р. Рождественского, меня все больше занимает песенная поэзия Г. Виеру, А. Дементьева, В. Лазарева, Э. Лотяну. Я нахожу в ней ответы на многие волнующие меня проблемы, это проблемы поколения — любящего, ненавидящего, борющегося.

Я не склонен думать, что поэзия должна сознательно перестроиться или переродиться. Время определяет ее облик, оставим эту миссию за ним. А вот ситуацию вокруг поэзии надо менять. Пусть талантливая и пользующаяся большим спросом книжка будет издана большим тиражом, нежели та, которая этого не заслуживает. Нужно, чтобы хороших книг хватало всем и, скажем, зарубежная эстрада не оттесняла поэзию.

Настоящая поэзия не умирает, как не умирает и музыка. Но их надо беречь. Они очень ранимы и в силу этого сейчас незаслуженно отодвинуты «на обочину». А на магистральном пути суррогат зачастую выдает себя за истинное искусство. Думается, что, пока наше восприятие высокого слова еще не атрофировалось, необходимо и возможно вернуть искусство поэзии самому широкому читателю.

КИШИНЕВ

Читают тех, кто Популярен...
Майя ТАБАКА, художник, заслуженный деятель искусств Латвийской ССР

Поэзия, музыка, изобразительное искусство — это три вида ритмов подсознания человека. Я заметила, что хороший живописец имеет, как правило, музыкальный слух и любит стихи. И наоборот — кому не дано одно из этих качеств, тому не свойственны и остальные. Не представляю жизни без поэзии, но одновременно признаюсь, что я в этой области «потребитель» и ищу себе духовную пищу под настроение. Есть художники, которые пишут стихи. Я же воздерживаюсь, ибо не люблю ни в какой деятельности дилетантства. Поэзию для себя я открыла после 20 лет. В детстве — а росла я в «элитарной технократической среде» — у нас в доме царил дух практицизма, и поэтому уделялось внимание спорту, но не чтению стихов.

В 12 лет мне пришлось «исправлять» тройку по рисованию. Я занималась акварелью. Потом поступила в студию изобразительного искусства рижского Дворца пионеров. Но живопись в то время не подтолкнула к поэзии, возможно, потому, что я посещала студию не столько в силу творческой потребности, сколько оттого, что было жалко преподавателя, который днями сидел в одиночестве.

Не пробуждало никакого интереса и преподавание литературы в школе.

Мой путь к открытию поэзии не был прямым. У нас сложился очень динамичный курс в Академии художеств. Спонтанно образовалась группа «франкоманов», в нее вошли известные ныне художники Бруно Василевский, Имант Ланцманис, Юрие Оре и другие. Все они отлично владели французским языком. Пришлось и мне его выучить, поскольку меня сочли за свою в этом кругу. В нас было много юношеского позерства. Мы стремились выглядеть элегантными, хотя возможностей для этого было немного: романтичный белый шарф, роза в петлице... Мои друзья читали вслух Франсуа Вийона, Бодлера, а я, закрыв глаза, вслушивалась в мелодию прекрасного языка, в его ритм, и во мне возникало сладостное или горькое чувство, рожденное образом нарастающих туч над полуночными горами, грозным дыханием былых времен, бесстрашием людей перед лицом смерти. Дома я читала Шекспира на английском языке. А мой московский друг Владимир Казаков, чьи стихи привлекали своей «абстрактной конкретностью», болью и остротой, «заразил» меня Хлебниковым. Я увлеклась поэзией Маяковского, потом, Есенина. А стихи латышских поэтов по-настоящему восприняла и полюбила сравнительно недавно. На своем жизненном пути я встречала много талантливых людей, и свет их духовного мира проникал в меня, любимая ими поэзия становилась мне необходимой.

Когда «ЛГ» предложила мне эту анкету, то захотелось переадресовать ее вопросы молодым рижанам, и я побеседовала с некоторыми из них. Оказалось, многие любят стихи только в песне. Им очень нравятся песни балладного типа, где слова имеют конкретный смысл, складываются в законченный «сюжет», Все, как один, стремились меня убедить, что им не нравится облегченное содержание, что молодые ждут от поэзии разговора о сути жизни, ищут в ней ответа на мучительный вопрос: кто они? Но их не устраивает «сухая» форма. Похоже, что, выросшие в условиях телевидеокультуры, они предпочитают воспринимать поэзию в сочетании со зримым образом, возможно, сами не способны, его выработать и потому хотят получить готовый.

На прилавках наших магазинов если и залеживаются, то лишь книги никому не известных авторов. За стихами же И. Зиедониса и Я. Петерса выстраиваются очереди. Каждая книга У. Берзиньша приобретает популярность бестселлера. Молодые (и не только они) ищут книги Кнута Скуёниекса, Мары Залите, Арии Элксне, Дайны Авотини (и их пристрастия я полностью разделяю). Одним словом, действует простой закон: кто популярен, того читают в первую очередь. Каждый новый поэт обязан, наверное, завоевать право на читательское внимание.

Я не знаю, должна ли поэзия измениться или переродиться, но, думаю, если кто-либо и выскажет такое пожелание, она вряд ли «обратит на это внимание», поскольку развивается по своим естественным внутренним законам, искусственным путем изменить ее нельзя. Путь ее индивидуален и малопредсказуем.

РИГА.

Ближе к жизни...
Дмитрий МОТОРНЫЙ, председатель колхоза, дважды Герой Социалистического Труда

УВЫ, ПО-НАСТОЯЩЕМУ «заболеть» поэзией мне, пожалуй, не удалось. Но первые стихи, которые запали в душу, помню. Это были «Спiвомовки», то есть сатирические стихи, замечательного украинского дореволюционного поэта Степана Руданского.

Из поэзии современной больше всего люблю произведения украинского советского поэта-сатирика Павла Глазового.

Чуть ли не все его юморески знаю наизусть. И вообще, сатира и юмор в стихотворной форме мне, пожалуй, ближе всего в поэтическом жанре.

О том, что должно случиться с поэзией, дабы она обрела былую популярность, судить не берусь. Хотя, думаю, хорошо бы ей быть ближе к жизни, менее элитарной, более демократичной; что ли...

Херсонская область

Была бы МЫСЛЬ
Юрий ТЕМИРКАНОВ, дирижер, народный артист СССР

ПО ПРАВДЕ говоря, я не думаю, чтобы так уж важно и интересно было мнение музыканта о поэзии, как, впрочем, и мнение токаря, пусть даже высшей квалификации, о музыке или хирурга об архитектуре. Кажется, Дюреру принадлежат слова: «По-настоящему в живописи разбираются только художники». Тут, конечно, есть преувеличение. Каждый может и даже должен иметь собственное мнение, но я все же за профессионализм не только в своей конкретной деятельности, но: и в суждениях на любую тему, тем более в суждениях публичных. После такого обязательного для себя вступления скажу, что лично мои поэтические эмоции и пристрастия отданы XIX веку, а точнее — Пушкину, И моя посильная дань великому поэту — режиссура и исполнение «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы».

Но я дирижировал «Поэторией» Щедрина со стихами Вознесенского, вокально-симфонической «Поэмой памяти Сергея Есенина» Свиридова, блоковскими «Двенадцатью» (музыка Салманова) и 13-й симфонией Шостаковича на стихи Евтушенко. Могут спросить: так ли уж важен, для дирижера текст? Музыка, если это, конечно, настоящая музыка, обязательно должна соответствовать характеру той поэзии, которая вдохновила композитора.

Стиль Вознесенского диктует иную гармонию, нежели, например, поэзия Есенина. Когда-то считалось, что Маяковского нельзя петь, но оратория на его стихи или поставленная в нашем театре опера «Маяковский начинается» блистательно опровергли это заблуждение. Правда, тому способствовал талант таких двух выдающихся композиторов, как Свиридов и Петров.  

При создании музыкального спектакля порой возникает необходимость, и у нас, в общем-то, есть на это моральное право, в какой-то степени уходить от литературной основы. Но даже если бы вдруг кто-нибудь этого очень захотел, с Пушкиным ничего нельзя сделать, в спектакле он всегда остается главным. Александр Сергеевич для меня пик, вершина. Но это, конечно же, не значит, что я замкнулся на его творчестве. Очень люблю Цветаеву, Мандельштама, Вознесенского, Гамзатова, Ахмадулину, некоторые стихи Солоухина.

Для меня, в сущности, не столь уж важны форма и творческая манера поэта.

Мысль не теряется, в какой бы форме она ни выражалась. Лишь бы она была. Пусть не бесспорная, но у каждого своя. Если я читаю в газете стихотворение, написанное по случаю, к какому-нибудь событию, и в нем все плакатно ясно и однозначно, меня это не коробит. Так и должно в данном случае быть. Но настоящая поэзия многозначна и многоголоса, как фуга. И каждый ее голос надо понять и почувствовать — неважно, с первого или: пятого прочтения. Между прочим, усложненность, внешняя рационалистичность поэзии Вознесенского не мешают мне увидеть в ней эмоциональную взволнованность, до боли щемящую нежность.

К сожалению, я совсем не знаю сегодняшних молодых. Может быть, просто не встретил ничего запоминающегося, выдающегося...

Когда я слышу современные песни — не все, конечно, но подавляющее большинство, — я неизменно вспоминаю классика: «Когда слова слишком глупы, чтобы их говорить, их поют». Впрочем, справедливости ради скажу, что, несмотря на ностальгическое чувство к песням моей юности, я сегодня их поэзию оцениваю немногим выше.

В заключение мне хотелось бы сказать вот о чем. Еще совсем недавно в искусстве на все были готовы однозначные ярлыки — это хорошо, а вот это плохо. Сейчас во всех областях жизни общества, и в нашем сознании в первую очередь, должна происходить и происходит перестройка — процесс сложный, но жизненно необходимый. Хочется пожелать нашей молодежи решить самостоятельно, без чьей-либо подсказки и подталкивания, что хорошо, а что плохо, в частности, в поэзии, музыке, живописи, кино... Научиться отделять зерна от плевел и — при всех обстоятельствах — не бояться отстаивать свое мнение.

ЛЕНИНГРАД

Высшая педагогика
Шалва АМОНАШВИЛИ, член-корреспондент АПН СССР

ТО, что поэтом я не родился, стало ясно, когда меня, студента второго курса, направили пионервожатым в школу, которую я окончил годом раньше. Еще школьником я писал стихи, печатался в детских журналах и газетах. Меня называли молодым поэтом (я даже премию получил за одно стихотворение, опубликованное в грузинской пионерской газете). В то время поэзия была моей стихией, она привела меня к Галактиону Табидзе, Иосифу Гришашвили, Симону Чиковани. До сих пор хранятся в памяти их голоса и лица, такие разные, но одинаково одухотворенные. Однако, едва я соприкоснулся с детьми как воспитатель, страсть к стихосложению разом вылетела из головы.

Нет, стихи я писал и после, для себя. И сейчас умею рифмовать сказки, шутки, написал даже либретто о добром мальчике, по которому недавно мои ученики создали музыкальное представление. Но все это игры со словами, игры с образами. А тогда поэтическая стихия была потеснена во мне другой — педагогической.

Я не жалею об этом — ведь хорошо, что вовремя нашел себя среди детей, нуждающихся в воспитателях. Хотя оказалось, что не так уж легко расстаться с поэзией, особенно если у тебя был такой учитель словесности, каким была для меня и, кстати, для многих современных грузинских поэтов моего поколения Варо Вардиашвили. Любовь к поэзии настолько живуча во мне, что даже мечтаю о том, например, чтобы вдоль проспекта Руставели, по которому ходили когда-то Тициан Табидзе, Паоло Яшвили, Галактион Табидзе, Иосиф Гришашвили, Ладо Асатиани, открыть—почему бы и нет? — маленькие «часовни», в которых постоянно звучали бы стихи. Войдешь, послушаешь поэзию, воспламенишь душу, утомленную темпом и шумом эпохи научно-технической революции, и продолжишь свой торопливый путь.

Поэзия меня спасает, утешает, успокаивает. Она рождает во мне чувство воспитателя, очищает его от авторитаризма, недопустимого с детьми. Может быть это покажется странным, но, думаю, есть основания видеть в детях поэзию, только самую лучшую. Разве они — дети и стихи — не похожи друг на друга? И те, и другие могут выглядеть внешне алогичными, но в действительности глубоко последовательны в проявлении чувств и стремлений!

И, всматриваясь в каждого маленького человека как в поэтический шедевр природы, я хотел бы мысленно поклониться ему и промолвить: лишь бы, Ребенок, мне прочувствовать тебя так же глубоко, как я чувствовал гармонию поэзии Галактиона Табидзе, и прочесть тебя с той же проникновенной и искренней выразительностью, как это делал никому еще не известный (разве только своим учителям и товарищам) маленький чтец, шестиклассник Георгий Гагошидзе, тогда мне будет под силу воспитать в тебе Человека.

Поэзия — добрая, чистая, честная, наступательная — это педагогика высочайшего уровня, Разве не похожи друг на друга стихи Евтушенко или Вознесенского и дети на уроках Шаталова, Ильина?

Хочешь, Учитель, утончить душу и сердце свое, чтобы со всей страстью взяться за обновление школьной жизни? Так поспеши прислушаться к звучащим колоколам человечности и утолить жажду в родниках мудрой Евтерпы.


ТБИЛИСИ


Литературная газета , 4 февраля 1987 г. № 6(5124) Цена 20 коп.


Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области

Похожие новости:


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
publ, Литературная газета | Просмотров: 3533 | Автор: platoon | Дата: 5-12-2010, 12:58 | Комментариев (0) |
Поиск

Календарь
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей

Февраль 2024 (1)
Ноябрь 2023 (7)
Октябрь 2023 (10)
Сентябрь 2023 (128)
Август 2023 (300)
Июль 2023 (77)


Друзья сайта

  • График отключения горячей воды и опрессовок в Мурманске летом 2023 года
  • Полярный институт повышения квалификации
  • Охрана труда - в 2023 году обучаем по новым правилам
  •