Архиварий-Ус

Игорь Чкалов

Отрывки из документальной повести
Днем 4 октября 1974 года мне позвонила Ольга Павловна Белякова — жена друга и соратника моего отца штурмана чкаловского экипажа Александра Васильевича Белякова.
— Игорь, тебе сейчас никто не звонил? — В ее голосе звучали нотки таинственности.— С Александром Васильевичем только что разговаривал сотрудник Министерства обороны, спрашивал и твой телефон. Речь шла о поездке в Соединенные Штаты Америки. В общем, когда с тобой переговорят, позвони нам.
Америка. Поездка. Когда? Зачем?.. Рой мыслей — и ни одного подходящего ответа. И вдруг осенило. Не может быть!.. Я вспомнил о небольшой заметке, опубликованной летом в газете «Сельская жизнь». В десяти строках сообщалось о том, что в городе Ванкувер штата Вашингтон, на месте приземления после завершения 20 июня 1937 года первого в мире беспересадочного перелета советских летчиков В. П. Чкалова, Г. Ф. Байдукова и А. В. Белякова из Москвы через Северный полюс в Соединенные Штаты Америки, сооружается монумент в честь этого исторического события.
Вскоре раздался телефонный звонок:
— Полковник Чкалов?! Здравия желаю! Говорит полковник Терентьев из Министерства обороны. Генерал-полковнику авиации Г. Ф. Байдукову и генерал-лейтенанту авиации в отставке А. В. Белякову поступили приглашения от американского комитета по сооружению монумента в честь перелета советских летчиков на церемонию его открытия, которое состоится 20 июня 1975 года на аэродроме Пирсон-Филд в городе Ванкувер. Аналогичное приглашение поступило и на ваше имя. Георгий Филиппович и Александр Васильевич дали свое согласие. Каков будет ваш ответ?
Что же тут раздумывать?! Я попросил полковника Терентьева передать командованию, что готов сопровождать друзей и соратников своего отца! Четко слова произношу, бодро, а в душе тоска: не я — отец должен был сейчас отвечать на этот вопрос. Как до обидного рано ушел он из жизни!..
Через несколько дней в «Правде» была опубликована большая корреспонденция В. Пескова и Б. Стрельникова «Америка помнит Чкалова». Они рассказывали о сооружении монумента и о том, как ждут американцы, и в первую очередь жители Ванкувера и Портленда, гостей, мечтают, чтобы русские герои прилетели к ним уже на современном воздушном лайнере через Северный полюс, повторив чкаловский маршрут.
На чем полетим? Этот вопрос нас волновал с самого начала. Георгий Филиппович Байдуков в это время лежал в госпитале и поручил мне связаться с Министерством обороны и выяснить все, как он выразился, о нашей транспортировке. Мне вежливо сообщили, что волноваться ни о чем не стоит. В нужное время нас посадят в рейсовый американский «Боинг» и благополучно доставят в Америку...
В феврале мы наконец-то собрались все вместе на квартире Георгия Филипповича на своеобразное совещание. Первым взял слово хозяин дома. Он «официально» категорически отверг полет на «Боинге», заявив притом, что полетим мы только на советском самолете. Мы с Александром Васильевичем «предложили» обсудить возможность полета через Северный полюс с посадкой прямо в городке Сиэтл, о чем и американцы просили, судя по статье «Америка помнит Чкалова». Причем особенно настаивал на этом варианте Александр Васильевич. А ведь он — боец Чапаевской дивизии, один из основателей аэронавигационной и штурманской школы в советской авиации, доктор географических наук, профессор — должен был вновь пересечь Ледовитый океан в свои 78 лет!
Александр Васильевич тут же со свойственной ему рассудительностью авиационного штурмана экстра-класса начал прикидывать наши возможности и, наконец, заявил, что расстояние в 8500 километров свободно могут пройти без посадки несколько типов советских самолетов и самый подходящий из них — ИЛ-62М.
Но как такой полет реально осуществить? Без специального решения высокого руководства сделать это невозможно...
Решили на первых порах проверить реальность нашего варианта, так сказать, на невысоком уровне. Связались с товарищами, которые могли бы организовать полет, если «наверху» будет принято решение. Скучно сейчас пересказывать наши переговоры. Скажу одно: большинство не верило в эту «затею», как они говорили. Советовали «даже не поднимать вопроса».
Мы недоумевали: неужели они не понимают важности такого полета или не хотят обременять себя лишними хлопотами?
Но «большинство» не учло, с кем оно имело дело. Уж если Г Ф. Байдуков и А. В. Беляков со своим командиром В. П. Чкаловым на одномоторном самолете в фантастически тяжелых условиях смогли осуществить исторический перелет, в честь которого американский народ через тридцать восемь лет открывает монумент на своей земле, то теперь, хоть и в качестве пассажиров, они полетят в Америку только на советском самолете и только по проложенному ими легендарному маршруту!
В числе тех немногих, кто понимал важность этого перелета, был генерал-полковник авиации Николай Павлович Дагаев — тоже ветеран авиационной гвардии. По его совету мы написали письмо министру обороны Маршалу Советского Союза А. А. Гречко с нашей просьбой о повторении чкаловского маршрута. Министр одобрил наше предложение.
Началась подготовка к полету. Самое живое участие в ней принял, конечно же, и Николай Павлович Дагаев. Подключился к работе и коллектив конструкторского бюро имени
A. Н. Туполева, которое возглавлял его сын, Алексей Андреевич. К счастью, оказались живы некоторые из тех сотрудников КБ, которые готовили легендарный АНТ-25 к перелету в 1937 году. В КБ изготовили несколько моделей этого самолета для того, чтобы вручить их членам американского комитета по сооружению монумента. Земляки B. П. Чкалова подобрали прекрасные фотографии экспонатов и фотокопии документов, хранящихся в мемориальном музее великого летчика на его родине в городе Чкаловске. Военное издательство Министерства обороны напечатало небольшим тиражом на русском и английском языках копии штурманского бортового журнала легендарного АНТ-25. Готовились к полету и аэрофлотовцы.
Все шло хорошо, но, внешне по-прежнему спокойный, Александр Васильевич все-таки очень волновался. Заходя к нему домой, я несколько раз заставал его за штурманской картой. Казалось, как и в 1937 году, он рассчитывает каждый километр предстоящего маршрута, который должен повторить спустя тридцать восемь лет. Однажды он авторитетным тоном заявил:
— От Москвы через Северный полюс до Сиэтла пройдем 8518 километров за девять часов восемнадцать минут. Так, наверное, и было бы, но не по вине легендарного штурмана маршрут полета через Северный полюс пришлось изменить.
Руководителем полета был назначен опытнейший аэрофлотовский летчик Герой Социалистического Труда А. К. Витковский, командиром корабля — Ю. И. Зеленков. Экипаж состоял из специалистов экстра-класса. Можно понять их приподнятое настроение — маршрут-то какой им предстояло пройти! Вот только смущало их то, что времена изменились и право на риск аэрофлотовские летчики имеют лишь в экстремальных ситуациях, а так — правила, правила, правила. Вот и в этот раз... Перед полетом они должны были провести тренировочный полет в сторону Северного полюса. Дело в том, что самолеты Аэрофлота до этого времени еще не пересекали полюс в сторону Северной Америки, поэтому по правилам необходимо было войти в связь и проверить работу с аэронавигационной системой США, работающей в северном полушарии.
По требованию ИКАО — международной организации гражданской авиации — заявка на такой полет, то есть перелет вне международных авиалиний, должна быть подана в определенный срок до вылета. Чтобы потом не возникло никаких недоразумений, мы точно определили дату вылета — 18 июня, а открытие монумента американцы наметили на утро 20 июня.
Готовились к полету по плану, без неожиданностей, поскольку предусмотрели, как нам казалось, все. Но в жизни так не бывает. Александру Васильевичу хоть и шел семьдесят восьмой год, по старому крестьянскому обычаю в начале июня он вышел на первый укос травы, как это делал с малолетства ежегодно. На сей раз, видно, не рассчитал свои силы. С подозрением на тяжелый приступ стенокардии его отвезли в санчасть Военно-воздушной академии имени Ю. А. Гагарина, расположенной неподалеку от дачи. К счастью, все обошлось благополучно, уже через несколько дней Александр Васильевич выписался, но военные врачи своего согласия на полет не давали.
За шесть дней до вылета мы собрались в аэропорту Шереметьево для пробного полета. Приехал и Александр Васильевич. Доктор В. Ивахненко, «курирующий» наш «экипаж», вместе с моей женой, тоже врачом, осмотрели его и решили взять в полет на свой страх и риск.
ИЛ-62М с бортовым номером 86 614 быстро набирал высоту, взяв курс на Землю Франца-Иосифа А. В Беляков встал со своего кресла и вместе со штурманом Владимиром Степаненко пошел осматривать лайнер. Александр Васильевич внимательно выслушал объяснения своего коллеги, а потом принялся рассказывать ему, как в 1937 году над Северным полюсом им впервые пришлось пользоваться новым аэронавигационным прибором — солнечным указателем курса (СУКом). Другие приборы в этих широтах из-за магнитных бурь не работали, а стрелка компаса крутилась, как волчок.
Александр Васильевич, к радости врачей, чувствовал себя прекрасно. В полете они сняли кардиограмму, и она послужила весомым аргументом в спорах с «земными» врачами, которые, узнав о полете Белякова, подняли невообразимый шум. Но Александр Васильевич смог добиться разрешения на перелет...
Утром 18 июня мы вылетали из Москвы, откуда 38 лет назад стартовал чкаловский экипаж. Тогда со специально подготовленной взлетно-посадочной полосы на Щелковском аэродроме стартовал лучший в мире самолет АНТ-25. Сейчас готовился к вылету самолет, о котором в 1937 году мечтала легендарная тройка. В статье «Замечательная машина» В. П. Чкалов писал: «Мне приходилось летать на всяких самолетах. За время моей летной жизни я испытал почти все имеющиеся у нас воздушные корабли и десятки иностранных конструкций. Какая огромная разница! АНТ-25 — это самолет, представляющий сгусток современных достижений авиационной техники. Любой пилот почувствует себя счастливым, сев за штурвал этой машины. Но АНТ-25 — это этап. Не подлежит никакому сомнению, что наши конструкторы, наши инженеры, наши рабочие, коллективы советских авиационных заводов смогут дать еще более совершенную машину для дальних перелетов».
Красавец ИЛ-62М был готов к перелету. Но вылет отложили. В последний момент выяснилось, что Канада не дала разрешения на пролет по чкаловскому маршруту над своей территорией. И только за несколько часов до вылета предоставила два воздушных коридора, нас не устраивающих. После изучения предложенной трассы окончательный вариант выглядел так: из Москвы летим до Северного полюса по маршруту 1937 года, далее поворачиваем на мыс Барроу (Аляска), пересекаем Аляску и выходим на Канадское побережье, где вновь продолжаем следовать по трассе чкаловско-го экипажа. Таким образом, маршрут 1937 года удлинялся приблизительно на 1200 километров...
И все же мы идем маршрутом, до этого пройденным лишь дважды...
Из бортового журнала АНТ-25:
«Число 18, месяц июнь. Вахта — летчик Чкалов, штурман Байдуков. Вес самолета при вылете 11 180 кг. Взлет 1 ч. 04 м. Время Гринвическ. среднее. Оторвались против главного входа. Щелково 1 ч. 06 мин. скорость 170 км в час высота 50 м. Калязин 2 ч. 00 м. скорость 170 км в час высота 650 м. Р. Молога 2 ч. 47 м. скорость 170 км в час высота 1000 м».
Тяжело груженный АНТ-25 на одном моторе медленно «полз» вверх. Тысячесильный мотор АМ-34 конструкции А. А. Микулина работал надежно...
За несколько месяцев до перелета в США, когда Политбюро ЦК ВКП(б) решало вопрос о его проведении, И. В. Сталин спросил Чкалова, почему они хотят лететь на одномоторном самолете — ведь это большой риск?! И предложил дать задание сконструировать четырехмоторный самолет, специально для дальних перелетов. Чкалов поблагодарил Сталина, но заметил, что лететь на одном моторе — 100 процентов риска, на четырех — 400' Довод Чкалова с улыбкой был принят.
...Наши милые и заботливые стюардессы Лида Кожевникова и Альбина Гунько разносят обед. До чего вкусно... После сытного обеда хочется вздремнуть...
Из бортового журнала АНТ-25:
«Время по Гринвичу 15.48. Изменение курса, обходит Чкалов. Слева, как шапкой, накрывает облачность. Вправо — светлее — там Чкалов хочет набрать высоту. Скорость 148 км в час, высота 3840 м. Идем выше черт его знает какого слоя облачности. Идем между двумя слоями, высота 4000 м. Верхний слой не просвечивается, СУК не работает. Байдуков сел на первое место, Валерий отдыхает. В 17.15 начался слепой полет. Обледенение сильное, на кромке стабилизат. рамке, стяжке и кромке крыла блестят, как окрашен, в белую краску. Толщина льда до 1? см».
.. Проходим Землю Франца-Иосифа — границу между Баренцевым морем и Северным Ледовитым океаном. Вдали видны освещенные ярким солнцем отдельные льдины. С высоты десять с половиной тысяч метров открывается панорама океана с неожиданно сине-бирюзовым цветом. Впечатляющее зрелище.
Из бортового журнала АНТ-25:
«19 июня. 4.15. Полюс. Около 4.15. Видим льды полюса, белые с трещинами, разводьями и торосами. Скорость 180 км в час, высота 4200. Компас штурмана ходит почти кругом. Идем по СУКу. Трудно. Подправляю вправо-влево. Ясно. Солнце склоняется к хвосту самолета. Сплошные ледяные поля. Справа циклон».
...Радист Иван Семенович Клочко что-то быстро записал, потом освободил правое ухо от наушника и крикнул в салон, где мы стояли с поднятыми бокалами шампанского:
— Товарищи! Космонавты Климук и Севастьянов передают с борта «Салюта-4», что они приветствуют и поздравляют Байдукова и Белякова с пролетом над Северным полюсом и повторением чкаловского маршрута, считают их своими учителями и желают героям-летчикам крепкого здоровья!
Впереди Америка! Так же, как тридцать восемь лет назад. Снова мы летим в гости к американскому народу...
«Через Северный полюс к нам прибыло осязаемое доказательство существования нового, социалистического общества... Двадцать лет прошло с момента победы в 1917 году. Эти двадцать лет были наполнены ложной информацией о СССР. Но сейчас пробита брешь... Полет через Северный полюс, осуществленный силами рабочего класса, вызывает рой мыслей в умах миллионов американцев...» — так писали в то время американские газеты.
Чем стал для нас этот полет? Вот что сказали по этому поводу сами летчики: «Нас волновал не рекорд сам по себе, а идея организации воздушной линии СССР— США. Не надо забывать, что еще до недавнего времени укрепление хозяйственных и культурных связей между такими двумя великими державами, как Советский Союз и Соединенные Штаты Америки, в значительной степени зависит от расстояния! Наш полет в США дал возможность американцам правильно оценить и понять Советскую страну. Этот рейс послужил укреплению дружеских связей между народами СССР и Америки...»
Мы собрались вокруг Байдукова. Георгии Филиппович рассказывал о втором, малоизвестном перелете СССР США. Неожиданно он резко поднес руку к носу... Нет, это не кровь пошла. Просто повторил движение, невольно навеянное воспоминаниями...
Июль 42-го. Телефонный звонок:
— Вас вызывает к себе Верховный Главнокомандующий!
— Сейчас?
Да, Георгий Филиппович, немедленно! В кремлевской приемной он встретил Михаила Громова.
— И тебя? — кивнул, здороваясь, Байдуков.— В чем дело?
Сталин приветствовал летчиков на пороге кабинета. Пожал руки.
— Знаю, что на фронт рветесь. Успеете! Сейчас мы ставим перед вами не менее важную задачу. По всему выходит, что, кроме вас, выполнить ее некому.— И загадочно добавил: — К сожалению, по дипломатическим каналам этот вопрос решить не удалось.
Задание было действительно неожиданным. Необходимо было лететь в США и лично с президентом Рузвельтом обсудить возможности поставок американской авиационной техники для нашего фронта. Добраться до Америки можно было только одним путем — через Ледовитый океан.
Через несколько дней с Химкинского водохранилища один за другим поднялись два гидросамолета и взяли курс на север. Одним командовал Байдуков, другим — Громов. Пилотировали самолеты известные полярные летчики Черевичный и Задков. Маршрут — близкий к чкаловскому.
Когда в 1937 году АНТ-25 приземлился на маленьком аэродроме Пирсон-Филд в Ванкувере и безмерно уставшие, но счастливые советские летчики попали в объятия американцев, они узнали, что их считали погибшими... И вот снова над Америкой летят советские самолеты. Летят к американскому народу.
В Белом доме все было таким же, как и четыре года назад. Разве только сам хозяин дома осунулся и заметно постарел. Рузвельта давно, еще со времени службы на флоте, мучил тяжелый недуг. Его всегда возили в кресле, но все же тогда, в 1937 году, он захотел встретить героев стоя и попросил поднять себя. Говорят, ни до, ни после той встречи Рузвельт ни перед кем не вставал.
Как старому знакомому, Рузвельт улыбнулся Байдукову и сказал, что если к нему прислали таких уважаемых представителей, то вопрос важный и требует безотлагательного решения. Он не скрывал разногласий в американском правительстве по поводу оказания помощи Советскому Союзу. «Но мы,— заключил Рузвельт,— будем иметь дело только с друзьями вашего народа и непременно решим этот вопрос».
...Георгий Филиппович старался рассказывать нам только о главных моментах перелетов, на детали времени не хватало, те полеты шли сутками, мы летели считанные часы...
В кабину нашего ИЛа вошел сопровождавший нас американский радист Д. Кирби, подсел к Клочко и спросил:
— Как дела, Ваня?
— Подходим к мысу Барроу. Сейчас будем запрашивать коридор прохода над Аляской.
Кирби всполошился:
— О! Советскому самолету с такими пассажирами на борту... Никаких коридоров, идем прямо на Анкоридж.
И вот наконец под нами Сиэтл — конечный пункт нашего перелета.
Александр Васильевич вспоминал:
«Слева на берегу зеленое поле, ангары и несколько самолетов. Разбираемся в размерах аэродрома и подходах к нему. Американский аэродром явно маловат для советского самолета — даже самая длинная его сторона всего 700 метров.
Байдуков полого снижает машину и ведет ее почти у самой земли. Надо приземлиться у края аэродрома, иначе наш самолет обязательно прокатится до забора или до ангаров. (Тормозная система с шасси АНТ-25 была снята для облегчения веса и возможности взять больше горючего.— И.Ч. ) Наконец, прикосновение. Отлично! Замечаю время — 16 ч. 20 м. 20 июня 1937 года. Первый в мире беспосадочный перелет СССР — США закончен».
А потом, как и в 1937 году, были встречи, объятия, митинги. На том же ванкуверском аэродроме Пирсон-Филд ко мне подошел американец средних лет:
— Вы Чкалов?
— Да.
Он протянул мне красного цвета, немного выцветшую от времени пачку папирос. На ней были автографы Чкалова. Байдукова и Белякова, стояли цифры 20 июня 1937 года.
— Ваш отец Валерий Чкалов,— сказал он,— подарил эту пачку папирос моему отцу, бывшему сержанту Лэри Тернеру. К сожалению, он болен и не может вас лично приветствовать. Если можно, распишитесь, пожалуйста, и попросите сделать это Георгия Байдукова и Александра Белякова.
Я вспомнил рассказ отца о сержанте, который первым встретил советский самолет на Пирсон-Филде и которому он подарил пачку папирос. Звали его Лэри Тернер. И сейчас я жму руку его сыну. Символично? Наверное, да!

Журнал Юность № 2 февраль 1988 г.

Оптимизация статьи - промышленный портал Мурманской области